Паладин. Свет и Скверна III - Илья Романов

помощь братьям, перерос в банальный до невозможности тотализатор. Гвардейцы прониклись и сразу же стали повышать ставки, а хохочущая Любава принялась вести учёт. У этого маленького ангела явно был талант к различного рода махинаций и торговым сделкам. А усиливало его невинное лицо, детская непосредственная улыбка и какая-то инстинктивная магия по нахождению компромисса с кем угодно. Причём деньги в расчёт она не брала, а только съестные припасы в виде тех же пачек печенья, конфет, мороженного и торта, который однажды испёк Шипер и теперь мог повторить свой подвиг, если проиграет. И если бы речь шла не о сладостях, а о золоте, то я бы крепко задумался, а нет ли среди предков Потёмкиных загулявшего однажды в этом мире Мидаса, славящегося обилием половых связей по всей Многомерной Вселенной.

Очередную молнию Фёдора, который решил не идти в рукопашную, а попытаться достать меня магией, встретил образовавшийся вокруг меня сияющий купол белоснежной энергии. По всей его поверхности пробегали белые искорки, а также символы Истинного Света, которые Паладины на ряду с молитвами писали на литаниях, что крепились к броне. Эгида Света поглотила атаку мага в ранге Ветерана и не просела в насыщенности, как если бы в какой-нибудь крестьянин решил бы потыкать ржавыми вилами в крепчайшую чешую спящего дракона. Вроде и была атака, но слабая и практически бесполезная.

Щека Фёдор дёрнулась от понимая ситуация, а затем его глаза расширились, когда Эгида по взмаху руки перетекла потоком света в свободную от меча ладонь. И выстрелила Копьём Света! Плотным, насыщенным и столь концентрированным, что сжигал зелёную траву в пепел и заставлял дымиться землю.

Разумеется, я не собирался убивать Есенеева, а потому сместил траекторию Копья, чтобы то лишь краем своего жара задело мужчину и устремилось дальше, пока не врезалось в далёкую гору. Дым от столкновения был виден отчётливо, а вот дыра уже нет. Слабовато, Август, всё ещё слабовато… Какого-нибудь Эмиссара такое Копьё в пыль не обратит, а скорее мантию подпалит и наградит болезненными ранами.

Но этого вполне хватило, чтобы народ впечатлился, затих, а мои соперники медленно обернулись к вздымавшемуся дымному следу в остроконечной горе.

— Вот же ж… — покачал головой Емельян и ухмыльнулся, стоило ему и Есенееву подойти ближе. — Впечатляет, глава! Это уже заявочка на ранг Мастера, пусть и слабого!

— А ты так уверен, что господин сдерживался, весельчак? — хмуро заметил Фёдор, озадачено посмотрел на меня и спросил: — Или всё-таки не сдерживались, глава?

— Отчасти, — пожал я плечами, сказав чистую правду, но всё же нюанс был. Я не стал по привычке ещё с прошлой жизни добавлять в Копьё Света ещё и силу печати Внутреннего Огня. Если бы сделал это, то мощь возросла бы раза в два, а то и в три, но тогда старый волк мог пострадать, а этого мне не хотелось.

— М-да уж, не слабо вы нас потрепали, глава, — морщился Симонов, разминая дважды пострадавшее за бой плечо.

— Тебя, а не нас, — бросил Фёдор на него укоризненный взгляд. — Я, в отличии от тебя, отделался парой ушибов и испугом.

— Да-да, всем так и говори, — махнул на него бывший майор.

Уже подходя к зрителям, которые во всю обсуждали увиденную схватку, застал комичную картину. Любава дёргала Шанталь за руку и о чём-то просила её, а француженка только улыбалась и кивала, но явно ничего не понимала. Язык русский она учила, но давался тот не особо легко. Впрочем, какие-то простые слова она уже знала, говорила с отчётливым акцентом и старалась почаще брать уроки у Фёдора. В его комнате, да, о чём мне донёс вчера вечером весёлый Емельян.

Причина же, почему младшая сестра доставала француженку оказалась банальной, прозаичной и в какой-то мере забавной. Шанталь тоже сделала ставку и попросила Себастьяна перевести. Ставила она на Фёдора, в чём никто не сомневался, а именно круассаны с шоколадом по рецепту рода Де Лузиньян. И судя по тому, что мне тот же Себастьян рассказал о погибших родственниках женщины, готовить они умели, любили и славились этим искусством. Во всяком случае львиная часть ресторанного бизнеса, хлебобулочных заводов и магазинов, а также почти вся кондитерская ниша во Французском Королевстве когда-то принадлежала именно им. И узнавшая об этой информации в момент спарринга Любава, не редко опустошавшая кухню на предмет сладостей, очень и очень сильно желала отведать стряпню француженки. Как и желала моего поражения в бою с двойным рвением, хотя, как она заверила, всей душой болела за меня, а круассаны это так, для души. Дети, что с них взять…

Как бы-то ни было, я остался доволен утренней тренировкой, которую стал проводить после оценки своих увеличивавшихся сил. Свет даровал многое, сделал меня сильнее, но это не значило, что нужно остановиться. Предстояло вернуть множество печатей, что были со мной в прошлой жизни, а также браться за Прижигание. Энергетические каналы почти готовы к тому, чтобы медленно, но уверенно, браться за эту методику роста силы. Тело тоже крепло, обрастая мышцами и медленно превращаясь из трухлявого сосуда в тело, достойное капеллана Ордена Паладинов. Если сравнить, то при вступлении в Орден, будучи всего лишь послушником, я был примерно как раз в таких кондициях. Щуплый и мелкий, как сказал бы старый друг Тиосий, но с неплохим потенциалом.

Разумеется на одном спарринге всё не закончилось и я взялся за тренировку тех, кто ранее довольствовался схваткой командного состава. Бойцы делились между собой парами и отрабатывали связки ударов с различным оружием. Копейщика ставили против мечника, а орудующего кинжалами против щитоносца, вооружённого булавой. Были и те, кто сражался идентичным оружием, но основной упор я делал именно на разнообразие. Хороший воин должен не только знать, с какой стороны браться за меч, но и уметь противостоять врагу, будь тот хоть тварью, хоть закованным в латы рыцарем или дуэлянтом, любящим шпагу и кинжал. К каким-то из этих мужчин я приглядывался особо тщательно, отбирая потенциальных будущих Паладинов, но пока остановился только на двух. За исключением Алексея, само собой. Внук Фёдора в данный момент сражался один против троих бойцов, больше походя на загнанного зверя, чем на человека. Меч в его руке пел и науку фехтования тот впитывал, словно губка, но требовалось закалить его ещё сильнее. Поэтому Шипер с Сазоновым Димой и Кириллом Чуйко сейчас гоняли его в хвост и гриву, заставляя выкладываться на полную.

— Следи за флангом, Алексей! — крикнул я