Бетховен и русские меценаты - Лариса Валентиновна Кириллина

Вашего Превосходительства

смиреннейший и покорнейший слуга

г[раф] А. Разумовский.

Вена, 17 (28) октября 1795.

P. S. Здесь поставили совершенно новую итальянскую оперу Сальери под названием «Пальмира». Музыка очаровательная, и как только мне удастся достать партитуру, я буду иметь честь послать ее вам, и я уверен, что она доставит вам удовольствие[182].

Буквально каждый пункт этого письма тянет за собой отдельную интересную историю. С помощью А. В. Смирнова и Н. Ю. Бахаревой удалось выяснить судьбу описанной Разумовским картины Казановы: она действительно была приобретена светлейшим князем Потёмкиным для Екатерины II и находится в собрании Государственного Эрмитажа, хотя в экспозиции никогда не выставлялась[183].

Упомянутый далее граф Северин Ржевуский (1743–1811) принадлежал к числу польских магнатов, вставших на сторону России в польском вопросе. Он был крупным политическим и военным деятелем, последним коронным гетманом Польши. В 1791 году он ездил в Петербург, где, вероятно, познакомился с Зубовым. Однако, помимо прочего, семья Ржевуских оказалась впоследствии некоторым образом связана и с Бетховеном. Дочь Ржевуского Изабелла (1783–1818) в 1812 году стала женой графа Вальдштейна, покровителя Бетховена и свойственника Разумовского. Сын же Северина, граф Вацлав Ржевуский (1785–1831), востоковед и польский патриот, женился на княжне Розалии Любомирской (1788–1865), пианистке и меценатке. По ее инициативе в 1807 году был составлен сборник из 63 музыкальных сочинений разных композиторов на текст стихотворения Джузеппе Карпани In questa tomba oscura («В этой темной могиле»), среди которых была и ариетта Бетховена WoO 133 – шедевр бетховенской вокальной лирики. Либо Розалия, либо Вацлав Ржевуские, безусловно знакомые с Бетховеном, приобрели после его смерти Книгу эскизов за 1802–1803 годы, которая затем попала в Россию. Дочь Ржевуских графиня Каллиста (1810–1842) владела этой тетрадью в 1832 году, а возможно, и позже[184]. В 1850-х годах тетрадь принадлежала графу Михаилу Юрьевичу Виельгорскому, страстному поклоннику Бетховена. Эта книга эскизов, хранящаяся в РНММ в Москве, была в 1962 году опубликована Н. Л. Фишманом. Все эти подробности лишний раз говорят о том, что венские меценаты Бетховена составляли один круг, иногда довольно узкий, иногда более широкий, и нередко в центре этого круга оказывался граф Разумовский с его обширными родственными, деловыми и дружескими связями.

Представляется почти несомненным, что в числе отосланных в Петербург сочинений «выдающихся композиторов» должны были оказаться и бетховенские Трио ор. 1, которые Разумовский слышал в доме Лихновского, а возможно, и в своей резиденции.

Какие еще ноты мог послать Разумовский Зубову, учитывая пристрастие Платона Александровича к камерной музыке с участием струнных? В объявлениях издательства «Артариа» и нотного магазина Иоганна Трэга в течение весны и лета 1795 года рекламировались, в частности, квартетное переложение балета Йозефа Вейгля «Ричард Львиное Сердце», переложения для различных составов зингшпиля Франца Ксавера Зюсмайра «Зеркало Аркадии», инструментальные произведения Франца Антона Гофмейстера, Йозефа Фиала, Адальберта Гировца и других композиторов, которых вряд ли можно причислить к «выдающимся»[185]. Из сочинений Гайдна вышли в свет три сонаты для скрипки и фортепиано ор. 71[186] – по всей вероятности, они и были отправлены Зубову.

В постскриптуме упоминается одна из поздних опер Антонио Сальери, «Пальмира, царица Персии». Она была поставлена в венском Кернтнертортеатре 14 октября 1795 года, то есть за три дня до отправки письма Разумовского Зубову. «Пальмира» пользовалась большим успехом, но партитура не предназначалась для печати, поэтому «достать» ее было трудно: следовало пустить в ход свои связи и заказать рукописную копию. Тем не менее Разумовскому, очевидно, это удалось, и уже 1 сентября 1796 года «Пальмира» была поставлена в Петербурге в Эрмитажном театре, причем с участием некоей «приезжей великанши»[187]. Добытая же Разумовским копия партитуры хранится в Центральной музыкальной библиотеке при Мариинском театре и, возможно, ждет своего второго открытия.

В переписке Разумовского с Зубовым за 1795–1796 годы мелькает также имя «художника Мюллера». Историки до их пор не обращали внимания на этот сюжет, который оказался чрезвычайно занимательным и отчасти даже сенсационным. Казалось бы, что могло бы заставить нас перечислить в одном ряду имена Моцарта, Бетховена, Екатерины II и ее последнего фаворита? Всех этих людей, которые кажутся принадлежащими разным мирам и разным эпохам, связывают между собой «художник Мюллер» и граф Разумовский.

Под скромным псевдонимом «Мюллер» долгие годы скрывался граф Йозеф Дейм фон Штритеж (1750–1804), который в молодости, как считалось, убил на дуэли противника (или полагал, что убил) и был вынужден несколько лет провести в изгнании за границей, где, чтобы заработать на жизнь, обучился профессии скульптора. Он не имел дела с бронзой и мрамором, а изготавливал восковые портретные бюсты и гипсовые слепки с античных статуй. Хотя оригинальным художественным талантом граф не обладал, его работы, отличавшиеся необыкновенным сходством с оригиналами, пользовались успехом. Вернувшись с разрешения императора Иосифа II в Вену, он стал придворным скульптором. Именно Мюллеру-Дейму было даровано разрешение снять посмертную маску с императора Иосифа сразу после его кончины 20 февраля 1790 года, а в 1792 году император Франц заказал ему восковые портреты членов своей семьи для их отсылки родственникам в Неаполе. Скульптор сам привез эти изображения в Неаполь, и там же изготовил фигуры членов неаполитанского королевского семейства (давних друзей графа Разумовского). Некоторые из его восковых портретов, созданных в сотрудничестве с другим скульптором, Леонхардом Пошем, сохранились; они находятся, в частности, в Вене, в фонде изобразительных материалов Австрийской национальной библиотеки.

Все это время граф продолжал жить под нейтральной фамилией Мюллер и увековечил ее в созданном им частном музее – Мюллеровской галерее, где выставлялись слепки греческих и римских статуй из Рима и Неаполя, восковые бюсты современников, различные курьезы и чудеса техники – музыкальные автоматы и часы с механическими органчиками[188]. Некоторые экспонаты оформлялись в виде причудливых инсталляций, включавших в себя интерьерные композиции, скульптуры, световые эффекты и музыку.

В 1797 году Мюллеровская галерея переместилась из самого центра Вены в огромный дом-дворец на берегу Дунайского канала близ Красной башни и сделалась одной из архитектурных и музейных достопримечательностей города. В изданной в 1801 году книге Антона Пихлера о венских обычаях на единственной иллюстрации, помещенной на фронтисписе, – изображение Мюллеровской галереи[189]. Галерея оставалась популярной и во время Венского конгресса 1814–1815 годов, но потом из-за нехватки средств она пришла в упадок, коллекции были распроданы, а залы в течение ряда лет использовались для балов и концертов. К сожалению, в 1889 году по решению венских властей это импозантное здание было уничтожено. Но к