Холокост. Черные страницы. Дневники жертв и палачей - Нина Сигал

* * *

Так или иначе, к середине июля в транзитном лагере Вестерборк у оккупантов было достаточное количество людей, чтобы начать свой проект по «выселению евреев». 15 июля, в среду, первый транспорт с 1135 заключенными отправился из лагеря Вестерборк в Освенцим. Сначала заключенным пришлось пройти пешком три мили, неся младенцев и багаж, до железнодорожного вокзала Хоогхален, что заняло около двух часов, после чего они ехали поездом без остановок еще сутки.

Уже на следующий день, в четверг, 16 июля, еще 895 обитателей лагеря Вестерборк последовали по их стопам. И им тоже пришлось тащить одеяла и в июльскую жару надевать тяжелые пальто, потому что нести их уже не оставалось сил, однако те должны были пригодиться во время холодов. Затем, во вторник, еще 931 человек прошли три мили от Вестерборка до Хоогхалена, прежде чем их погрузили в поезд. Иногда это были пассажирские вагоны третьего класса, но чаще всего заключенных везли в товарных вагонах, в лучшем случае оборудованных деревянными скамейками. Порой же их загоняли просто в фургоны для перевозки скота, где они сидели на полу среди своего багажа на тонком слое соломы, с ведром в углу, служившим отхожим местом.

В пятницу, 17 июля, отконвоировали еще 1000 человек.

В понедельник – еще 1010.

В пятницу – еще 1007.

Так продолжалось несколько дней. После этого еще от 500 до 1000 человек получили уведомления о том, что их имя внесено в список для отправки. Им предписывалось быть готовыми к утру, поэтому рекомендовалось заблаговременно собрать свои вещи. Проснувшись около 6 или 7 часов утра, они два часа шли пешком, после чего садились в поезд, ехали в нем сутки – и чаще всего после этого навсегда исчезали.

К концу августа (то есть всего за шесть недель) в Освенцим было отправлено пятнадцать таких транспортов, в которых находилось в общей сложности 12 800 мужчин, женщин и детей. Последний поезд в Освенцим отправился со станции «Хоогхален» 30 октября 1942 года. Всего было отправлено примерно тридцать два таких транспорта, в которых находилось порядка 31 000 человек. По прибытии в Освенцим их всех чаще всего сразу же уничтожали.

Вскоре процесс был упрощен. Голландские национальные железные дороги завершили строительство железнодорожного сообщения непосредственно от Вестерборка до Хоогхалена. Это означало отмены долгих пеших переходов. Теперь те, кто был включен в список для перевозки, могли сесть на поезд из самого центра транзитного лагеря на так называемом «бульваре отверженных» (Boulevard des Misères) – без обратного билета. Вестерборк, некогда центр беженцев для немецких евреев, спасавшихся от преследований на родине, теперь, по сути, стал железнодорожным депо на транзитной линии, ведущей к смерти.

Отправления из транзитного лагеря Вестерборк организовывались один раз в неделю. Как правило, по вторникам очень ранним утром тех, кто был включен в список, поднимали со своих коек, чтобы они сели в поезд. Начиная с марта 1943 года был добавлен новый пункт назначения: концлагерь Собибор, находившийся на оккупированных немцами польских территориях. Это была еще более жестокая поездка на поезде продолжительностью почти в четыре долгих дня. Подавляющее большинство пассажиров этого поезда по прибытии отправляли прямиком в газовые камеры.

Глава 9

«Своего рода место встречи»

Зимой 2020 года, когда в Нидерландах началась вторая волна ограничительных мер в связи с пандемией нового коронавируса, наши близкие друзья, с которыми мы вместе проводили время во время карантинных ограничений, поскольку доверяли им, пригласили нас присоединиться к ним в голландском парке отдыха в провинции Дрент. Там мы все могли остановиться в небольших отдельных коттеджах и позволить нашим детям вместе поиграть в тихой обстановке на природе. Не имея возможности уехать из страны, чтобы навестить семью на зимних каникулах, я с готовностью ухватилась за эту идею.

Я забронировала один из многочисленных коттеджей неподалеку от тех коттеджей, которые выбрали наши друзья, – один из множества безвкусных домиков, находящийся, однако, рядом с хорошо оборудованной детской площадкой и крытым бассейном. Концепция таких парков, насколько я могу судить, заключается в том, что там обеспечивают развлекательные мероприятия для детей, чтобы родители могли спокойно посидеть во дворе своего коттеджа и отдохнуть сколько душе угодно. Обычно такие парки не в моем вкусе, но в данном случае он обещал именно то, что мне было нужно: отдохнуть от вынужденной изоляции.

В день бронирования я ввела адрес парка отдыха в GPS своего арендованного автомобиля, даже не взглянув на карту. Я не задумывалась о том, куда мы поедем, пока вдоль шоссе не начали появляться знакомые названия: Эпе, Апелдорн, Везеп, Хоогхален. Я ехала и размышляла о своей непоколебимой вере в современные технологии вплоть до того момента, пока не проехала последний поворот на длинную дорогу, ведущую к коттеджному поселку. Указатели на дороге показывали, что, если повернуть налево, мы окажемся на месте своего назначения. Если же повернуть направо, то попадем к мемориалу «Лагерь Вестерборк».

Едва ступив на подъездную дорожку к нашему домику и все еще ощущая холод, который пробрал меня буквально до костей, я спросила свою подругу: «Ты знала, что мы будем здесь так близко к Вестерборку?»

Та побледнела: «Я не хотела тебе об этом говорить, потому что боялась, что ты тогда просто не приедешь. Кроме того, я рассчитывала на то, что ты сама поймешь это до того, как оформить заявку на коттедж».

Итак, мы выбрали для отдыха место рядом с концентрационным лагерем, об ужасах которого я читала в течение последних нескольких месяцев. В этом лагере я еще не бывала и, пожалуй, не была вполне готова к тому, чтобы там побывать. Но в тот момент я решила, что это не было простым совпадением. Когда-то мне так или иначе пришлось бы посетить Вестерборк в ходе своих исследований. Возможно, сейчас для этого было самое подходящее время. Хотя мне было страшно даже подумать о том, чтобы оказаться там, чтобы ступить на ту землю, где десятки тысяч людей подверглись депортации, я понимала, что должна это сделать.

Мы тянули до последнего дня нашей поездки, откладывая то, что, без сомнения, должно было стать весьма травмирующим событием. Как и можно было предположить (это было просто неизбежно), в тот день пошел проливной дождь. Это был по-настоящему безжалостный ливень. Дети остались с одним из наших друзей, а мы, взрослые, надели дождевики и побрели по грунтовым дорогам, которые вели от парковочной площадки зоны парка отдыха в мемориальный парк. За нами тащилась моя насквозь промокшая, несчастная собака.

Пейзаж провинции Дрент одновременно впечатляющий и невероятно удручающий. Хвойные деревья величественно возвышаются над пышным лиственным лесом, который сплошным ковром покрывается подлеском. Небо было то сланцево-голубым, то гранитно-серым, поскольку погода постоянно менялась. Илистая и насквозь промокшая земля под нашими ногами была покрыта мхом. В этот декабрьский день вокруг нас почти все время было темно. Солнце село уже в четыре часа дня, но это вряд ли имело какое-либо значение, поскольку небо было сплошь затянуто темными облаками.

Чтобы добраться до мемориала «Лагерь Вестерборк», нам нужно было пройти пешком две мили. Мы, однако, пошли кружным путем по мощеной тропинке через лес, который до поры до времени был ничем не примечателен, пока мы неожиданно не наткнулись на радиообсерваторию: длинный ряд монументальных радиотелескопов, напоминающий первую сцену из фильма «Контакт» с Джоди Фостер. Эта сюрреалистическая картина, походившая скорее на космический ландшафт, придала неожиданный поворот нашему путешествию. Мы какое-то время, удивляясь, осматривали это место, делали на память фотографии на телефоны, затем продолжили свой путь к мемориалу.

Там, откуда уже просматривалась колючая проволока на заборе лагеря, мы наткнулись на стоявших в ряд пять огромных камней в форме гробов. На каждом из них было написано название лагеря назначения и количество убитых там голландцев. На памятном камне лагеря Терезин было выбито число 175, на камне лагеря Маутхаузен число погибших составило 1749 человек, на камне лагеря Берген-Бельзен значилось: «Более 1700». Любопытно, что камни лагерей, где погибло большинство заключенных Вестерборка, были не больше