Царские письма. Александр III – Мария Федоровна. Николай II – Александра Федоровна - Александр Николаевич Боханов

сестрами, Мэри[368] и двое детей. Было просто прелестно! Погода изумительная, не жаркая. Мы вернулись в 8 часов. Вот только пришлось заставить весь двор ждать полчаса ужин. Мы, три сестры[369], ужинали отдельно, в салоне Тиры. Настоящее наслаждение, тебе бы тоже понравилось. Утром мы нанесли визиты различным представителям свергнутых династий. Среди них была очень симпатичная и очаровательная, старая герцогиня Тосканы[370]. Она так и живет здесь со своим младшим сыном. Мы были и у ее старшего сына, женатого на сестре короля Неаполя, но не застали их дома. Потом мы навестили их дочь, которая замужем за молодым эрцгерцогом Шарлем-Этьеном, моряком, сыном эрцгерцогини Елизаветы. И, наконец, побывали у старшей сестры, Марии-Терезии[371]. Она замужем за братом Дона Карлоса[372], но я не помню его имени. Но он очень напоминает Александра Голицына[373], брата Миш-Миша[374], и фрау. Я себя почувствовала в каком-то другом мире рядом со всеми этими людьми, которых я едва знаю, как и Альманах Готы.

Теперь мы отправляемся завтракать. До этого мы гуляли, ходили в конюшню, где любовались лошадьми, а потом играли на пианино в восемь рук с Аликс, Тирой и Викторией. Только что получила твою депешу и очень рада, что ты доволен тем, что был в Ильинском[375] вместе с Мишей. Это гораздо лучше, чем если бы ты остался в Петергофе в почти пустом доме. Мое путешествие сначала было очень приятным, потому что рядом со мной в течение всего дня был мой дорогой Вилли[376]. Мы болтали, пока не стемнело, а потом еще на следующее утро с половины седьмого до половины восьмого, после чего он, к сожалению, уехал. Два последних дня путешествия показались мне бесконечными. Я сгорала от нетерпения наконец добраться до места, к тому же жара в вагоне стояла просто удушающая. Я выходила только в Варшаве, чтобы сделать пересадку и увидеться с Гурко[377], графом Пушкиным[378] и массой генералов и военных. В Вене меня ожидал сюрприз. В 10 часов утра на вокзал приехали поприветствовать меня наследный принц с женой[379]. Я чуть не опоздала на эту встречу, так как они не предупредили меня заранее, а я только что встала. С их стороны это было, конечно, очень любезно, но для меня страшно неудобно. Мне пришлось одеваться в спешке, истекая потом, потому что жара стояла тропическая. И, наконец, в половине пятого мы прибыли сюда. На вокзале нас встретили две дорогие сестры, Эрнест, Луиза, Виктория, Мод, добрая Королева[380] и Мари[381]. Для меня было страшно волнительно увидеть вновь мою маленькую Тиру. Я просто онемела. Я не могла вымолвить ни слова, мне хотелось плакать, но я боялась ее слишком расстроить. По приезде мы сели пить чай. Нас окружили прелестные дети Тиры[382], один другого краше. Я живу наверху в двух очаровательных комнатах рядом с Аликс. А она живет рядом с Тирой. Таким образом, мы все находимся рядом. Детей расположили наверху от нас, только Ники живет на нашем этаже.

О Тире еще очень много заботятся. Она отдыхает с половины третьего до половины пятого, и только после этого мы выезжаем в экипаже. Ужинаем в половине восьмого или в восемь. Тира в девять уже ложится, а мы с Аликс очень мило проводим вечер вдвоем. Ксения очень рада, что находится сейчас вместе со своими кузенами и кузинами, Ники тоже. Все дети просят меня поцеловать дорогого Татти[383]. Эрнест и сестры передают тебе тысячу приветов, а я обнимаю тебя от всего сердца, милый мой муж. Мне так не хватает тебя для того, чтобы радоваться в полную силу. Теперь надо заканчивать. Господь с тобой

Навсегда Твоя Собственная жена и друг Минни.

Тысяча приветов Алексею, Сержу, Элле и Павлу[384] и Черевину.

Обнимаю тебя снова и снова вместе с моим дорогим Мишкиным.

Фреденсборг[385]. Суббота. Сентябрь/октябрь. 1889.

Мой милый дорогой ангел моего сердца Саша!

Я так тронута двумя твоими бесценными письмами. Мне так грустно здесь без тебя, поэтому я должна написать тебе несколько строчек и еще раз поблагодарить тебя от всей души за то, что ты мне написал, спасибо, спасибо! Ты даже не представляешь, какой бальзам ты вылил на мою опечаленную душу, потому что для меня было просто ужасным видеть, когда ты уезжал! Я верю и надеюсь, что такого больше никогда не произойдет, и даже отсюда ты больше не будешь уезжать без меня. Это страшно, Фреденсборг сразу изменился, он стал без тебя таким пустым и грустным. Мои глаза все время наполняются слезами, когда я думаю о тебе и когда я вспоминаю твои глаза, также полные слез и во время обеда, и в момент твоего отъезда. Тебе, должно быть, было приятно видеть ту искреннюю печаль, с которой был воспринят твой отъезд. Сердца всех были объединены общим чувством сожаления и симпатией к тебе. Потом даже маленький Ангел[386] побежал в твою комнату и крикнул: «Дядя Саша, чай», а Гумми, маленький пёсик, все время искал тебя на прогулке. Аликс передает тебе, что ей так хорошо спалось в твоей постели, но ей очень жаль, что ты не отправился на охоту, а уехал совсем. Папá и Мамá благодарят тебя за все те слова, что ты просил передать им, и обнимают тебя как самого любимого зятя. Мы больше не ходили в твой маленький домик, ни у кого нет желания идти туда, когда тебя там нет. Все потеряли голову. Сегодня в 7 часов отсюда уезжают Аликс, Берти и дети. Саша, можешь представить себе мое огорчение, разделить со мной мою боль, понять ее и утешить меня!! К счастью, к обеду никого не будет. Мы вернемся с вокзала и пообедаем одни, в семейном кругу! Ксения будет сегодня и завтра спать в моей комнате, одна я не могу! Эта комната такая грустная без тебя, а теперь и без Аликс! В понедельник утром мы покидаем наш родной старый Фреденсборг и весь день проведем в Копенгагене. Пройдет даже два дня, и только во вторник вечером я взойду на борт «Державы». Ах! Как же это грустно и сколько еще предстоит мучительных минут, пока я вновь тебя увижу. Но какая же это будет радость, это единственный светлый луч, озаряющий мою сегодняшнюю печаль. Да пребудет с тобой Бог, да защитит он тебя и