«Экс» и «Нео»: разноликие правые - Александр Дмитриевич Сабов

партии усугублял разброд: она поделилась на фракции. От одной из них, так называемой «университетской», и пришло «спасение». Социобиология, генетические обоснования расовых теорий стали постоянными темами дискуссий в «национал-революционных» кружках НДП во многих университетах страны и на страницах журнала «Дойче вохен цайтунг». Хотя и значительно позже, чем во Франции, идеи «новых правых» в конечном счете привлекли к партии молодежное пополнение, принесли ей первый за последние двадцать лет избирательный успех. Сам Мусгнуг осенью 1987 года был выбран обер-бургомистром города Тюбинген (земля Баден-Вюртемберг), собрав 15 процентов голосов. Конечно, по сравнению с 60-ми годами это жалкие крохи, но по сравнению с 70-ми это уже кое-что. «В ближайшие годы мы станем свидетелями массового притока новых членов в патриотический и правый лагерь, подобного которому не было за всю историю ФРГ!» Мусгнуг сказал эти слова накануне съезда НДП, назначенного на февраль 1989 года. Пивная, где проходил съезд, с трудом вместила 800 человек. Строго говоря, это были не делегаты, а весь наличный состав партии, включая 150 молодых новичков. Вот и весь «массовый приток»!

Но и столь скромная жатва была бы невозможна без упрямой, муравьиной работы старого нациста доктора Герхарда Фрея, его издательско-газетной империи и возглавляемого им «Немецкого народного союза» (ННС). «Мы хотим политически выиграть вторую мировую войну!» — любит повторять Фрей. В этой фразе — квинтэссенция программы ННС, самой крупной праворадикальной партии ФРГ, объединяющей около 12 тысяч членов. В нее входят в основном пожилые люди, испытывающие ностальгию по «великому прошлому» «третьего рейха». В целом партия не находит большого отклика у избирателей. Но силы ее удесятеряет пресса Фрея. Первую мощную кампанию по реабилитации фашизма («Наши отцы не были преступниками!») в ФРГ провел именно его издательско-газетный концерн в 70-х годах, а сам Фрей выступил с инициативой установить стелу эсэсовцу Иоахиму Пайперу в лагере Дахау, в котором после войны «томились герои СС». Власти города Карлсруэ запретили воздвигать стелу, но проведению публичного неофашистского митинга не воспрепятствовали. Это было первое после войны столь впечатляющее сборище нацистов. «Звездой» его стал полковник Ганс-Ульрих Рюдель[46], из которого пресса Фрея принялась методично создавать образ национального героя. Одно из таких реваншистских сборищ — 4 декабря 1976 г. в Мюнхене — и сорвали антифашисты Серж и Беата Кларсфельды, сумевшие привлечь к ним внимание общественности.

Итак, Кюнен — Мусгнуг — Фрей. Одна лишь НДП Мартина Мусгнуга больше «не нуждается в Гитлере» и даже отрекается от него, сочетая тему «подвига отцов» с порицанием режима, выпавшего на их время. Ландштуль-ского всадника это может, конечно, раздосадовать, но вряд ли введет в заблуждение. В последователях Кюнена и Фрея восседающий на коне посреди Европы фюрер без труда признал бы своих старых и новых соратников, как и для них нет ни малейшего сомнения в том, что ландш-тульский монумент увековечил верховное божество. Различия между этими тремя группировками значительно меньше того, что их объединяет. Все они за «Великую Германию», за возвращение «отторгнутых от нее территорий» (Данциг, Восточная Пруссия, Силезия, Судеты). Все строят свою пропаганду на обвинениях иностранных рабочих: это якобы из-за них в стране процветает безработица, гибнет национальная культура, «загрязняется» чистота нации. В книге «Правый экстремизм и молодежь в Западной Европе» исследователь неонацизма Бенно Ха-фенегер пишет, что все эти партии «из-за очевидного совпадения их программ с национал-социализмом, восхваления насилия и организационной слабости не имеют реальных перспектив на выборах. Иначе говоря, они не могут привлечь на свою сторону потенциальных избирателей, занимающих позиции справа от ХДС».

Вот на этом-то фоне и взошла так стремительно звезда Республиканской партии и ее лидера Франца Шёнхубера. В январе 1989 года на выборах в сенат Западного Берлина она неожиданно получила одиннадцать мандатов. Еще некоторое время могло казаться, что это игра случая, не более того. Однако в июне того же года сомнения отпали: получив 7,5 процента голосов избирателей ФРГ, «республиканцы» провели шесть депутатов в Европейский парламент. Шёнхубер немедленно прокомментировал свою победу в таком духе: наконец-то ФРГ становится «нормальной страной» — с надлежащими левыми, надлежащим центром и надлежащими правыми националистами. «Республиканцы» претендуют на место правой демократической партии, то есть не считают себя ни националистами, ни правыми радикалами и требуют у федерального ведомства по охране конституции вообще исключить их из списков крайне правых организаций ФРГ.

Насколько обоснованна подобная заявка?

Баварский Христианско-социальный союз, в огромной степени благодаря незаурядной личности Франца-Йозефа Штрауса, в политической жизни ФРГ занимал пространство от центра почти до крайне правого фланга. Правее располагались лишь многочисленные мелкие неонацистские группировки, предпочитавшие демократической борьбе силовую политику и террор, открыто мечтавших о захвате власти, режиме диктатуры. Смерть Штрауса в 1988 году, заметно ослабившая ХСС, изменила и всю картину на правом политическом фланге страны. Потрясения были неминуемы. Впрочем, они начались еще при жизни Штрауса.

Франц Шёнхубер и нынешние его сторонники раньше обретались на правом крыле ХСС. Известные разногласия с союзом имелись у всех составляющих его группировок, но Штраусу, как никому другому, удавалось гасить центробежные силы в партийных рядах. Однако в 1983 году, когда ХСС и ее лидер поддержали решение федерального правительства о предоставлении миллиард-лого кредита ГДР, группа Шёнхубера демонстративно покинула союз. И объявила себя самостоятельной партией — республиканской. На земельных выборах в Баварии, еще при жизни Штрауса, она получила около трех процентов голосов, забрав часть избирателей у ХСС.

А стоило Христианско-социальному союзу остаться без своего исторического лидера, как при первой же пробе сил — на выборах в Европарламент в 1989 году — он уступил «республиканцам» почти 16 процентов голосов. Подобных потерь ХСС не знал при Штраусе никогда.

Шёнхуберу 68 лет. Половину жизни он провел на радио и телевидении, став одним из самых популярных репортеров в Баварии. Это дало ему дополнительные очки в начале политической карьеры: его знали по имени, знали в лицо. Его манера говорить чем-то напоминает Штрауса: прежде всего прямотой, а порой и резкостью суждений, тем более что Шёнхубер и не стесняется подражать великому баварцу. Вместе с «тоской по Штраусу», которая питает желание баварцев видеть в Шёнхубере его наследника, это и обеспечило лидеру «республиканцев» многолюдные митинги: они собирают по 8—10 тысяч человек.

Но главное, конечно, в том, что он говорит. Шёнхубер определяет профиль своей партии как «патриотический», а место — «в рамках демократических партий правее ХДС/ХСС». Один из секретов его быстрого восхождения, несомненно, в том, что предлагаемая им политическая альтернатива удачно связывается с фактами его собственной биографии.

В 1981 году он выпустил книгу «Я был при этом», в которой