Плохие парни оставляют раны - Айнави

Подруга, наверное, выпив чуть больше вина, чем следовало бы, уходит спать, оставив нас с Димой на кухне. Я наливаю нам две чашки чая, усевшись за стол, наверное, уже в сотый раз за вечер благодарю:

- Спасибо, Дим.

- Да хватит уже, Поль, - смеётся он. - У меня на твоё «спасибо» скоро аллергия начнётся, - делает глоток чая, потом задумчиво смотрит на меня, - давай сходим куда - нибудь?

Предложение Димы застаёт врасплох. Смотрю на него с недоумением, соображая, как бы повежливее ему отказать. Мне не хочется обижать его, но идти с ним на свидание... я же правильно всё понимаю?

- Поль, - его взгляд становится серьёзным. - Не торопись отказываться. Я не зову тебя на свидание, хотя и хотел бы, чтобы это было именно оно. Но вижу, что ты сама не своя в последнее время, и это явно из - за Ника. И пока я приглашаю тебя просто на дружеский поход в кино. Тебе не помешает развеяться.

Мне только и остаётся, что хлопать ресницами. Но надо же что - то ответить, потому неуверенно произношу:

- Дим, я бы с радостью, правда. Но есть определённые обстоятельства...

Он не даёт мне закончить, перебивая:

- Я в курсе. Ник мне рассказал.

- Рассказал? - тихо переспрашиваю я.

- Да, - кивает Дима. - На второй день, как ты уехала в Питер. Спрашивал совета, что ему делать с вашими отношениями.

- И? Что ты ему посоветовал? - всё ещё будучи в некотором оцепенении, интересуюсь я.

- Сказал, что если у него к тебе серьёзно, то пусть наплюет на всё. От по - настоящему любимых людей не отказываются, - уверенно говорит Дима. - Не отказываются, несмотря ни на что. Тем более, в вашей ситуации. Начудили родители, почему должны страдать вы?

Каждое новое слово, которое произносит Дима, иглой впивается под кожу. Изнутри поднимается обида на Ника, которую я уже не первый день пытаюсь подавить. Как бы я его не оправдывала, но в глубине души я согласна с тем, что говорит Дима. От по - настоящему любимого человека не отказываются, и я была готова бороться за наши с Ником отношения. Он же... Нет! Нет, одёргиваю себя, пытаясь унять разгорающееся внутри разочарование пополам со злостью. У Ника есть причина, есть: я пытаюсь успокоить себя, хотя и понимаю, что Дима, пусть и не специально, поднял со дна моей души что - то тёмное, то, о чём мне самой не хотелось бы знать.

- Дим, я подумаю, ладно? - у меня нет сил на то, чтобы продолжать этот разговор.

- Конечно, - натянуто улыбается он. - Прости, зря я тебе про Ника напомнил.

- Всё нормально, - успокаиваю я его, провожая в прихожую.

Димка уходит, я же иду спать, понимая, что осадок от этого разговора останется надолго.

*****

На следующий день после переезда отправляюсь к Фоме. Надо было появиться у него раньше, но, замаявшись с ремонтом, я совсем забыла, что тату нужно «довести до ума».

Фома встречает меня укоризненным взглядом, который, впрочем, почти сразу сменяется широкой улыбкой. Вот только она сползает с его губ, как только на вопрос, почему я приехала одна, получает ответ:

- Мы с Ником расстались.

Фома косится на меня, качает головой:

- Странно. Вы - отличная пара.

- Нет, - я усаживаюсь на кушетку. - Мы слишком разные.

- Вы на одной волне, - усмехнувшись, возражает мне Фома. Запускает руку во внутренний карман своей чёрной кожаной жилетки. Протягивает фотографию: - Мы с женой тоже очень разные. На первый взгляд, - тепло улыбается он, увидев, с каким удивлением я разглядываю фото, - главное - быть на одной волне. Как вы с Ником. Это сразу видно.

- Да ты романтик, Фома, - не могу сдержать улыбки, слушая как этот лысый, татуированный с ног до головы мужчина, рассуждает о любви. Почему - то его слова о нас с Ником не вызывают неприятной реакции. Только грусть. Перевожу взгляд на фото: на нём Фома обнимает невысокую худенькую девушку с длинными тёмными волосами. На его фоне она смотрится как хрупкая фарфоровая статуэтка, кажется ещё немного, и треснет, сжимаемая огромной ручищей. Вот только её улыбка и светящиеся от счастья глаза говорят об одном: объятия этого сурового мужчины девушка не променяет и на все сокровища мира.

- Я просто хорошо разбираюсь в людях, - между тем говорит Фома, забирая у меня фотографию.

Ничего не отвечаю, и некоторое время мы проводим в молчании. Фома занимается моей татуировкой, я периодически морщусь от неприятных ощущений. Нашу «идиллию» прерывает звонок телефона. Фома берёт трубку, по доносящимся до меня фразам понимаю, что он разговаривает с потенциальным клиентом. Закончив, идёт к включённому компьютеру, что - то быстро набирает на клавиатуре. Вернувшись ко мне, произносит раздражённо:

- Представляешь, уволил тут администраторшу, косячила только так, думал, быстро нового человека найду, а всё никак. То зарплата маленькая, то район неудобный, то график не подходящий, аж зло берёт! Хоть на улицу иди и заманивай первого встречного, - сокрушается он. - Может ты ко мне пойдёшь?

- Ты серьёзно? - ошарашенно спрашиваю я. Работа мне нужна, объявления разные я просматриваю регулярно, как вернулась из Питера. Несмотря на примирение с отцом, больше не хочу от него зависеть. Собственно, я ни от кого не хочу зависеть. Наша ссора прекрасно показала, что рассчитывать, в первую очередь, нужно только на себя.

- Почему нет? - пожимает плечами он. - Последняя администратор тоже студенткой - очницей была. Ты девчонка неплохая, условия у меня подходящие. Салон я открываю в два часа дня. Сам сижу до последнего клиента, что называется, но ты в девять будешь свободна. Из обязанностей - звонки принимать, запись вести, материалы заказывать, да уборщицу контролировать, чтобы не халтурила. Ну, чай - кофе иногда клиентам подать. Воскресенье и понедельник - выходные. Комп есть, интернет есть, можешь учиться себе, время свободное будет. Главное, чтобы с записью не косячила.

- Я не всегда смогу к двум успевать, - всё ещё немного заторможено начинаю обсуждать условия возможной работы.

- Ничего, договоримся, - уверенно говорит Фома.

Из салона ухожу с законченной татуировкой и новой работой.

В должности администратора осваиваюсь