За рулем: Его восхитительная история - Джим Кларк

понятно, что нам необходимо найти решение этой проблемы и как можно быстрее. Перед следующей гонкой мы внедрили рычажок, которым управлял гонщик. Мой механик, Седрик Зельцер, который был завзятым юмористом, объяснял мне: «Это работает, как фабрика — открывается и закрывается».

Монако — трасса, требовательная к коробкам передач. Как только я создал отрыв в борьбе за лидерство и оставил Грэма Хилла бороться с Джоном Сэртизом (Ferrari), я начал думать о том, что победа возможна. Я решил сбавить темп после того, как установил новый рекорд круга — 1:35,4 с, и хотя Грэм вновь взвинтил темп, я ехал в расслабленном темпе и думал, что это умное решение. Вместо того, чтобы резко переключать передачи, как при езде в атакующем темпе, я решил плавно переключать их, чтобы не повредить коробку. Но это привело к моему поражению. Приближаясь к повороту «Тобакко»[62], я решил плавно переключиться с четвёртой на третью передачу. Но вдруг при переключении рычаг не щёлкнул. Должен был сработать своего рода предохранитель, чтобы коробка не застряла между двумя передачами. Он представляет собой маленький шарик на пружине, который должен зайти в щель, притом каждой передаче соответствует своя щель, а также есть своего рода замок, который предотвращает включение двух передач одновременно. Когда я переключался на третью, механизм как-то дёрнулся и вернулся обратно на четвёртую. В итоге на моей машине была включена четвёртая передача, а рычаг оказался на «нейтрали».

Я попытался вновь перейти на третью, но у меня не получилось из-за сработавшего замка, а также я не мог вновь вернуть рычаг на четвёртую передачу. Я продолжал ехать на четвёртой передаче, но перед шпилькой «Газометр»[63] я предпринял ещё одну попытку и по ошибке включил вторую передачу, после чего коробка заблокировалась, и меня развернуло, а машина остановилась. Я ничего не мог сделать. Сцепление работало не слишком хорошо, и я не мог включить передачу. Всё это случилось за несколько мгновений, и я знал, что Грэм Хилл всего в десяти секундах позади меня, поэтому я выпрыгнул из машины и побежал к кромке поворота, чтобы предупредить его о моей стоящей машине. В конце концов, это была первая гонка сезона, и я не хотел, чтобы после неё шасси уже ушло под списание! Грэм увидел мои сигналы и сбавил темп.

Итак, Грэм Хилл одержал победу, принеся BRM первую победу в сезоне, а я вновь начал думать об этих коробках передач. В течение сезона мы экспериментировали с различными коробками передач. В «Зандвоорте» мы пробовали новую Colotti, кроме того, у нас были коробки Hobbs и две VW Hewland, одну из которых я тестировал на свободных заездах в Монце. В основном по ходу сезона мы использовали надёжную коробку ZF, которой было уже три года, и которая была рассчитана на то, что максимальное количество оборотов мотора не будет превышать 7 500. В 1963 году наши моторы развивали 9 700 оборотов, и это маленькое чудо, что у нас не было проблем с этой коробкой. В Монако дело было всё-таки в переключателе передач.

Гран-при Бельгии в «Спа» в 1963 году предшествовало Гран-при Голландии, и это было изменение календаря, и я, как всегда, с нетерпением ждал окончания гоночного уик-энда в «Спа». На Lotus 25 можно было настраивать шасси, также, как и двигатель, поэтому для Монако мы старались добиться повышенного сцепления с дорогой в передней части машины, а задняя часть виляла в узких поворотах. Для «Спа», конечно, машину надо было настраивать по-другому. Во время первой тренировки я понял, что настройки шасси не изменили с Монако, в связи с чем в быстрых поворотах машина вела себя абсолютно непредсказуемо и страдала чрезмерной избыточной поворачиваемостью. К счастью, настройки вскоре были изменены! На тренировках трасса была сухой, и я достигал максимальной скорости от 155 до 158 миль в час [249–254 км/ч], что было абсолютным максимумом и достигалось на одном из спусков трассы. Имейте в виду, что в «воздушном мешке» кого-то из соперников была достижима и скорость в 162 мили в час [260,66 км/ч]. На самом деле, это было медленно, поскольку пятью годами ранее я достигал скорости 175 миль в час [281,5 км/ч] за рулём Jaguar D-Type. Таким образом, несмотря на сопоставимые времена на круге, максимальные скорости в современных гонках «гран-при» достаточно невысоки. Как выяснилось по ходу гонки, в том, что мы не достигали пугающе высоких скоростей, были и свои плюсы.

В «Спа» я попробовал новый тип ветрозащитного стекла, разработанного Колином Чэпменом на основе принципа, которым пользуются при конструировании истребителей. Смысл был в том, что часть воздушного потока, набегающего на кокпит автомобиля, проходила под этим стеклом. Это позволяло перенаправить поток набегающего воздуха и сделать его более узким. При этом основная часть потока проходила над головой гонщика, защищая его от основного потока, а также пыли и грязи.

Этот поток воздуха проходил так именно из-за особой конструкции нашего ветрозащитного стекла. Впрочем, обычное стекло могло располагаться и на уровне ниже глаз гонщика, не вызывая проблем с видимостью.

В свободных заездах мне казалось, что новое стекло выполняет своё предназначение, но я хотел ещё поэкспериментировать с ним перед тем, как использовать в гонке, поэтому решил вернуться к проверенному варианту.

Грэм Хилл (BRM) был быстрейшим в свободных заездах и завоевал поул. Дэн Герни стал вторым, а Брэбхем и бельгийский гонщик Вилли Майресс квалифицировались следом за ними. Я оказался на третьем ряду стартовой решётки и на стартовом поле стоял сразу за Вилли. У меня был повод задуматься, когда я сидел в кокпите на стартовой решётке. Я знал, что Вилли обладает, мягко говоря, излишним энтузиазмом, и находится в слегка нервном настроении. Кроме того, он выступал перед домашними болельщиками и, очевидно, хотел продемонстрировать им, сколь он хорош.

Я понимал, что комбинация Вилли за рулём Ferrari на старте под дождём в «Спа» будет любопытной, и он может выполнить свою работу не слишком хорошо. Я знал, что, в случае хорошего старта, я смогу опередить его по прилегающей к пит-лейн стороне трассы, даже выехав за жёлтую линию границы трассы. Обо всём этом я подумал, готовясь к старту, и к моменту, когда стартёр взмахнул флагом, я подготовил сцепление своего Lotus к гонке. Стартёр дал старт гонки, я резко отпустил сцепление и объехал Вилли, который, как я был уверен, окажется в спрее дождевых брызг, поднимаемых колёсами моей машины. Он же просто стоял на стартовом поле, не сдвинувшись ни на дюйм. У меня был