Их глаза видели Бога. Роман о любви и надежде - Зора Нил Херстон

чтобы многие смогли увидеть, как она покидает город. Но те немногие, кто видел, притворились, что ничего не заметили. А как иначе? Джени была очень хороша, но у нее не было на это права. Трудно любить женщину, которая постоянно заставляет завидовать.

Поезд тронулся и понесся по блестящим рельсам миля за милей. Машинист свистел для городов, которые они проезжали. А потом поезд приехал в Джексонвилл – ко всему, что она хотела увидеть и узнать.

На большом старинном вокзале ее встречал Кекс в новом синем костюме и соломенной шляпе. Первым делом он отвел ее к проповеднику, а потом в комнату, где он спал две недели, ожидая ее приезда. И снова были объятия, поцелуи и самое немыслимое. Джени была так рада, что сама себя испугалась. В этот день они остались дома и отдыхали, а на следующий вечер пошли на шоу, а потом катались на троллейбусе и делали все, что захочется. Кекс тратил собственные деньги, и Джени не сказала ему про двести долларов, зашитые в ее блузке. Фиби настояла, чтобы она взяла деньги с собой и не рассказывала – на всякий случай. В кошельке у Джени было десять долларов – пусть Кекс считает, что больше у нее ничего нет. Все может обернуться не так, как она думала. Но, сойдя с поезда, она не переставала смеяться над советом Фиби. Через какое‑то время, когда она поймет, что это Кекса не обидит, она расскажет ему все. И вот прошла неделя со дня их свадьбы, и Джени отправила Фиби открытку.

В то утро Кекс поднялся раньше Джени. Ей хотелось еще поспать, и она велела ему пожарить рыбу на завтрак. Он ушел и вернулся, когда она только проснулась. Он сказал, что ему опять нужно уйти, тогда Джени повернулась на другой бок и снова заснула.

Когда она окончательно проснулась, Кекса не было – хотя было уже довольно поздно. Джени поднялась, умылась и причесалась. Может быть, он сидит на кухне, чтобы ее не беспокоить? Джени спустилась вниз. Хозяйка квартиры предложила ей выпить кофе – муж ее умер, а пить утренний кофе в одиночестве очень грустно.

– Ваш муж утром ушел на работу, миз Вудс? Я видела, как он выходил. Нам с вами придется составить друг другу компанию.

– Похоже, да, миз Сэмюелз. Вы похожи на мою подругу из Итонвилла. Вы такая же милая и симпатичная женщина, как и она.

Джени выпила кофе и вернулась в свою комнату, ни о чем не спросив хозяйку. Наверное, Кекс весь город прочесал ради этой рыбы. Она думала так, чтобы не думать ни о чем другом. Когда пробило двенадцать часов, она решила одеться. И тут оказалось, что двухсот долларов нет. Маленький тканевый кошелек с булавкой лежал на стуле под ее одеждой, но денег нигде не было. Джени с самого начала знала, что не найдет денег, раз их нет в маленьком кошельке, приколотом к ее розовому шелковому жилету. Но поиски ее заняли – хотя она ничего не делала, а лишь двигала и переворачивала вещи.

Но сколь бы ни была тверда решимость, невозможно целый день переворачивать небольшую комнатку вверх дном, бродя по кругу, как лошадь на тростниковой мельнице. И Джени решила просто посидеть у окна. Джексонвилл за окном выглядел так, словно его нужно было обнести оградой. Он был слишком велик, чтобы быть теплым и нуждаться в ком‑то вроде нее. В тяжелых мыслях она провела все утро и день.

Она вспомнила историю Энни Тайлер. В пятьдесят два года та овдовела. У нее остался хороший дом, а по страховке она получила приличные деньги. Овдовев, миссис Тайлер, с ее крашеными волосами, недавно сделанными и страшно неудобными искусственными зубами, блестящей кожей с неровно наложенной пудрой, с неприятным хихиканьем, ударилась во все тяжкие. Крутила романы с двадцатилетними мальчишками, которым она покупала одежду, обувь, часы и все такое. Но они бросали ее тотчас же, как только их желания были удовлетворены. А когда ее деньги почти закончились, появился «тот парень». Своего предшественника он объявил мошенником и сам занял его место. Именно он уговорил миссис Тайлер продать дом и переехать с ним в Тампу. Весь город видел, как она уезжала. Слишком тесные туфли на высоких каблуках терзали ее измученные распухшие ноги. Тело ее было затянуто в тугой корсет, из-за чего грудь поднялась чуть ли не до подбородка. Но она уезжала веселая и уверенная. Такая же уверенная, как Джени.

А через две недели носильщик и кондуктор помогли ей сойти с поезда в Мейтленде. Голова у нее была разноцветная – седина, черные, голубоватые, рыжеватые пряди. Все оттенки дешевых красок проявились в ее прическе. Потрескавшиеся, потертые туфли напоминали ее собственные натруженные ноги. Корсет исчез, и явственно проявилась мешковатая фигура немолодой женщины. Обвисло все, на чем можно было остановить взгляд. Явственно проявился дряблый подбородок, шея покрылась морщинами, как у черепахи. Грудь, живот и ягодицы опустились, и даже икры тяжело нависали над щиколотками. Она больше не хихикала, а только тяжело стонала.

Энни была полностью разбита, гордость ее исчезла – так она говорила тем, кто спрашивал, что случилось. «Тот парень» поселил ее в крохотной комнатушке в ветхом домике на самой неприглядной улице и пообещал, что на следующий день они поженятся. Два дня они не покидали комнату, а однажды утром она проснулась и обнаружила, что и «тот парень», и все ее деньги исчезли. Миссис Тайлер хотела отправиться на поиски, но сил у нее не было. Она поняла, что оказалась слишком старым сосудом для молодого вина. На следующий день голод выгнал ее на улицу. Сначала она стояла на тротуаре и улыбалась, прося прохожих помочь ей. А потом уже просто просила. Через неделю мимо нее проходил молодой человек из Итонвила – и узнал ее. Она не могла рассказать ему все, как было на самом деле, а просто сказала, что на вокзале у нее украли сумочку. Естественно, он ей поверил и привел к себе домой, чтобы она пару дней отдохнула, а потом купил ей билет на поезд.

Ее уложили в постель и дали знать ее замужней дочери, которая жила близ Окалы. Та сразу же приехала и забрала Энни Тайлер, чтобы она могла умереть спокойно. Женщина всю жизнь ждала чего‑то, а когда дождалась, это убило ее.

Эти картины весь вечер стояли перед глазами Джени. Она не собиралась возвращаться в Итонвилл, чтобы ее жалели и смеялись над ней. В кармане у