Их глаза видели Бога. Роман о любви и надежде - Зора Нил Херстон

нее было десять долларов и еще тысяча двести в банке. Но, не дай бог, с Кексом что‑то случилось, а она об этом не узнает. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он не любил никого, кроме меня. Может быть, я и дурочка, как все говорят, но, Господи, я была так одинока, и я ждала любви. Так долго ждала!

Джени задремала. Проснувшись, она увидела, как солнце посылает своих разведчиков вперед, чтобы они проложили ему дорогу в темноте. Оно осторожно подглядывало за миром, дурачилось, заливаясь румянцем. Но очень скоро шутки остались в стороне, и солнце приступило к делу, забыв об утреннем румянце. Впрочем, если Кекс не вернется, Джени так и останется в темноте. Она поднялась с постели, села в кресло, но ей было неуютно, и она сползла на пол, положив голову на кресло-качалку.

Вскоре она услышала, как возле двери кто‑то играет на гитаре. Неплохо играет. И мелодия приятная. Но слушать музыку в ее теперешнем состоянии Джени было грустно. А потом кто‑то запел: «Звените, колокола милосердия. Зовите грешника домой». Сердце Джени замерло.

– Кекс, это ты?

– Ты отлично знаешь кто, Джени. Почему бы тебе не открыть дверь?

Широко улыбаясь, Кекс вошел в комнату. Гитара висела у него на шее на красном шелковом шнуре.

– Не спрашивай, где я был все это время, я сам тебе все расскажу.

– Кекс, я…

– Господи, Джени, что ты делаешь на полу?

Он поднял ее голову и устроился в кресле. Джени молчала. Кекс погладил ее по голове и посмотрел ей прямо в глаза.

– Понимаю, что случилось. Ты расстроена из-за денег и начала сомневаться во мне. Решила, что я забрал их и сбежал. Но все было не так, как ты думаешь.

– Ты же ушел и оставил меня одну – на целый день и целую ночь…

– Это потому что я хотел побыть один, без женщины. Если бы у тебя не было силы удержать меня, удержать очень крепко, я бы не назвал тебя миз Вудс. Да, до тебя я знал многих женщин. Но ты – единственная в мире, кому я предложил выйти замуж. И то, что ты старше меня, не имеет значения. Никогда больше об этом не думай. Если я когда‑нибудь свяжусь с другой женщиной, то не потому, что она моложе тебя. А потому, что она зацепит меня так же, как ты, и я не смогу с собой справиться.

Кекс уселся на пол рядом с ней и принялся целовать ее в уголки рта, пока она не заулыбалась.

– Смотрите-ка, ребята, – обратился он к воображаемой аудитории. – Сестра Вудс собирается выгнать своего мужа!

Джени расхохоталась и привалилась к нему. А потом она обратилась к той же аудитории:

– Миз Вудс нашла себе нового петушка, но он смылся куда‑то и даже не сказал ей.

– Во-первых, нам с тобой, Джени, нужно позавтракать. А потом можно поговорить.

– Впредь я никогда не буду посылать тебя за рыбой.

Он ущипнул ее за бок, не обращая внимания на ее слова.

– Мы с тобой сегодня утром не будем работать. Позови миз Сэмюелз, и пусть она приготовит все, что ты захочешь.

– Кекс, если ты не поторопишься и все мне не расскажешь, я голову тебе расплющу, и она станет плоской, как монетка.

Кекс молчал до самого завтрака, а потом разыграл перед Джени всю историю.

Деньги он обнаружил, когда завязывал галстук. Он достал их из чистого любопытства – и положил в карман, чтобы пересчитать, пока будет искать рыбу. Обнаружив, что сумма довольно приличная, он очень обрадовался. Ему захотелось похвастаться перед приятелями. Не дойдя до рыбного рынка, он встретил знакомого, с которым когда‑то работал в депо. Слово за слово, и Кекс, сам того не заметив, успел потратить часть денег. Он никогда прежде не держал в руках такой суммы, и теперь ему захотелось почувствовать себя миллионером.

Они отправились к Каллахану, и Кекс решил устроить для всех грандиозный бесплатный ужин.

Он купил все необходимое, они нашли у кого‑то гитару и устроили танцы, известив о своем празднике всех вокруг. Компания собралась большая. На стол выставили жареных цыплят, печенье и большой таз с макаронами и сыром. Люди стекались со всех сторон, а Кекс стоял в дверях и платил по два доллара всем некрасивым женщинам, чтобы они не входили. Одна крупная негритянка была так безобразна, что ей пришлось заплатить целых пять долларов – иначе она никак не соглашалась не входить.

Они отлично проводили время, пока не появился какой‑то неприятный тип. Он стал хватать всех цыплят и вытаскивать из них печенку и потрошки. Никто не мог его утихомирить, поэтому позвали Кекса. Кекс пришел и спросил:

– Да что с тобой такое? Ты что творишь?!

– Не твое дело мне указывать! Буду есть то, что захочу – я всегда так делаю!

Он продолжал потрошить цыплят, и Кекс взбесился.

– Ты ведешь себя как последняя обезьяна.

– Что ты хочешь этим сказать? – возмутился тот тип.

– То, что сказал! Хватать руками кур, за которых я заплатил, это нормально? Пошли выйдем! Я буду не я, если не задам тебе трепку!

Они вышли, и завязалась драка. Кекс выбил этому типу два зуба, и тому пришлось убраться. Потом еще двое затеяли драку, а Кекс сказал, что им нужно поцеловаться и помириться. Те не захотели. Они предпочли бы оказаться в тюрьме, но драться не перестали. Окружающим все же удалось их заставить. Драчуны расцеловались, но тут же сплюнули и утерли рот рукавами. Один даже вышел на улицу и пожевал траву, как больная собака, – только так ему удалось сдержаться и не поубивать всех вокруг.

А потом все стали ругать музыку, потому что тип, у кого была гитара, умел играть всего три вещи. Тогда Кекс взял гитару и стал играть сам. Он был страшно рад, потому что свою гитару он заложил, чтобы выручить денег и нанять машину для Джени. Он скучал по музыке и понимал, что гитара ему необходима. И он купил ее прямо там, заплатив пятнадцать долларов наличными – в любой день такую гитару можно продать за шестьдесят пять.

Вечеринка закончилась, и Кекс поспешил к жене. Он чувствовал себя настоящим богатеем – у него была гитара и еще осталось двенадцать долларов. И теперь ему нужна была ласка и поцелуи Джени.

– Похоже, ты считаешь свою жену самой безобразной из всех. Те уродины, которым ты платил по два доллара, хоть к двери могли подойти. Меня же ты и не подумал позвать, – обиделась