Писательская рота - Сергей Егорович Михеенков

Без креста впервые казаков.

1939

В. В

Друг заветный! Нас не разлучили

Ни года, идущие на ощупь,

И ни расстояния пучины

Рощ и рек, в которых снятся рощи.

Помнишь доску нашей чёрной парты —

Вся в рубцах, и надписях, и знаках,

Помнишь, как всегда мы ждали марта,

Как на перемене жадный запах

Мы в окно вдыхали. Крыши грелись,

Снег дымил, с землёй смешавшись тёплой,

Помнишь — наши мысли запотели

Пальцами чернильными на стёклах.

Помнишь столб железный в шуме улиц,

Вечер… огоньки автомобилей…

Мы мечтали, как нам улыбнулись,

Только никогда мы не любили…

Мы — мечтали. Про глаза-озёра.

Неповторные мальчишеские бредни.

Мы последние с тобою фантазёры

До тоски, до берега, до смерти.

Помнишь — парк. Деревья лили тени.

Разговоры за кремнями грецких.

Помнишь — картами спокойными.

И деньги

Как смычок играли скрипкой сердца.

Мы студенты. Вот семь лет знакомы

Мы с тобою. Изменилось? Каплю.

Всё равно сидим опять мы дома,

Город за окном огнится рябью.

Мы сидим. Для нас хладеет камень.

Вот оно, суровое наследство.

И тогда, почти что стариками,

Вспомним мы опять про наше детство.

1939

Публикации

Молодость: Стихи. Харьков: Видання ХДУ, 1939.

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне. М.; Л.: Советский писатель, 1965. (Б-ка поэта. Большая серия.)

Имена на поверке. Мурманск, 1966.

Самое такое: Стихи. Харьков: Прапор, 1966.

Рубеж: Стихи. М.: Молодая гвардия, 1973.

Вместе счастья: Стихотворения. Поэмы. Воспоминания о поэте // Сост., подгот. текста, прим. О. В. Кульчицкой, М. М. Красикова. Харьков: Прапор, 1991.

Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне. СПб.: Академический проект, 2005. (Новая б-ка поэта. Большая серия.)

Награды и премии

Не имел.

Глава восьмая

Юрий Белаш

«Пьяные драки под органную музыку…»

От стихов Юрия Белаша волосы встают дыбом и пересыхает в горле. Фронтовики, слушая их, плачут. Всё в них настолько точно и правдиво. Поэт он странный, неожиданный. Таких больше нет.

О себе Юрий Семёнович тоже написал предельно кратко и честно:

«Я никогда не думал, что могу писать стихи.

Три строки я ещё мог, попотев, накропать, а вот зарифмовать четвёртую — было свыше моих сил. Белые давались легче, но и они, в общем, являли жалкий вид.

Повоевав три с половиной года на фронтах Отечественной войны, я поступил в Литературный институт имени А. М. Горького — с пьесой, затем перешёл на критику, окончил аспирантуру — и занимался рецензированием и редакторской работой.

Видать, штудируя чужие книги и рукописи, я и сам кой-чему научился, — во всяком случае, в конце 1967 года написал своё первое стихотворение — “Слёзы”. Не преувеличиваю: это было столь неожиданно, что долго не мог уразуметь, как же сие произошло…

С тех пор пишу стихи. В основном — о войне: другие темы мне кажутся пресными.

Конечно, о войне написано так много, что подчас представляется, что написано уже всё. Но это не так. И особенно это ясно тем, кто был в окопах.

А я был. Был сержантом в стрелковом батальоне, в нескольких сотнях метров от врагов и нескольких сантиметрах от смерти. Оттого-то и пишу главным образом о бойцах и сержантах переднего края — о том, что детально знаю по собственному опыту.

Понятно, для литературной работы знание материала ещё не всё. Но при равных прочих условиях непосредственное знание жизненного материала, точное следование ему — на мой взгляд, основное, что надо поэту.

Вот я и старался — предметно, в прямом изображении — передать чувства и мысли моих, в большинстве своём, давно погибших фронтовых товарищей, обстановку переднего края, собственные впечатления военных лет.

И когда я сейчас пытаюсь понять, а почему так поздно начал писать стихи, то прихожу к мысли, что главная причина, пожалуй, в том, что я, как ни странно, долго не мог постичь простую истину: поэзия должна быть познавательна не меньше, чем добротная проза.

Но лучше поздно, чем никогда».

Это — авторское предисловие к книге «Окопные стихи». Книга вышла в издательстве «Советский писатель» в 1990 году. В предисловии поэт так же искренен, прост и непосредствен, как и в своих стихах.

Что касается познавательности поэзии Юрия Белаша, то это действительно так, стихи его в буквальном смысле познавательны. Каждое из них по сути своей — новелла. Но всё же это стихи, а не рифмованная проза.

В патронник загоню патрон.

Затвор поставлю на предохранитель.

Готово всё для похорон, —

давайте, что ли, подходите.

Берите…

Но запомните одно:

ох, дорого вам это обойдётся! —

коль скоро мне греметь на дно,

то вам меня сопровождать придётся.

Я жизнь свою задаром не отдам.

Умоюсь я — и вас умою кровью.

Мы смерть разделим пополам,

и вашу долю — вам я приготовлю.

И то, что это не болтовня,

вы сами в этом скоро убедитесь,

и прежде чем приняться за меня —

вы за себя сначала помолитесь.

Пускай глаза мне выклюют вороны

и белый свет я больше не увижу, —

до самого последнего патрона

не принимаю вас

и ненавижу.

Я кончил.

Ровен сердца стук.

И отжимаю я предохранитель.

Ну, что вы заскучали вдруг?

Давайте, суки, подходите!..

(«Непримиримость»)

О Юрии Семёновиче Белаше известно немногое. Родился в Ленинграде 8 ноября 1920 года, умер в Москве 17 июля 1988 года. До войны жил в Москве. Призван Ростокинским райвоенкоматом в сентябре 1941 года.

Война для него началась неподалёку от пункта призыва, под Москвой.

В составе 13-й дивизии народного ополчения прибыл в район Вязьмы. Войска Западного фронта под командованием генерала И. С. Конева вкапывались здесь в землю, готовясь принять удар группы армий «Центр». 26 сентября Ростокинская дивизия народного ополчения была переформирована по существовавшему на тот период общевойсковому штату и стала 140-й стрелковой дивизией. К началу немецкого наступления (операция «Тайфун») из 32-й армии передана в состав 19-й армии. В первых числах октября 1941 года 140-я дивизия попала под удар 3-й танковой группы, затем была окружена вместе с другими дивизиями и целыми армиями. Дралась в окружении. Потом, когда был отдан приказ выходить из окружения, с боями прорывалась на восток и юго-восток. Из окружения вышли разрозненные группы. В декабре дивизию расформировали —