Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо

сухую одежду и вернули в камеру к молдаванину и казахам. Я был сломлен чуть ли не сильнее, чем они. Но когда охранник передавал меня под конвой, он бросил одну очень загадочную фразу при встрече с конвоиром: "Как думаешь, скоро он догадается?".

В камере приняли меня тепло. Они насмешливо, но без презрения, расспрашивали про пиво и тараньку. Но я не мог им ответить ничего внятного. Хотя в их вздохах иногда слышалось отчаянье. Ведь если даже мне не удалось сбежать, то им и подавно досрочная свобода не светит.

Даже не знаю, что было унизительнее: то, что меня поймали таким нелепым способом; то, что этому охраннику я обязан жизнью; или тот факт, что за моей попыткой побега не было никаких последствий. Охранники обсуждали мой побег не как нарушение, а как нечто в порядке вещей, но редкость. В любом случае, некоторые последствия всё же были. Прямо после утреннего приёма еды меня повели в административную часть без объяснений причин.

Кабинет начальника тюрьмы был очищен от эзотерической мишуры, вся она была опечатана и сложена тут же. За столом сидел новый начальник. Он осмотрел меня с ног до головы, прищурившись, глянул мне в глаза и спросил:

— Так вы всё-таки владеете магией, или нет?

— Никак нет.

— Зачем тогда взялись проводить тот опасный ритуал?

— …

— По принуждению?

Я осторожно кивнул головой.

— Ясно, — ответил новый начальник и ухмыльнулся конвоиру. — Эльф, не умеющий колдовать! В этой ситуации наши полномочия всё, окончены. — Сказал он и ухмыльнулся ещё веселее.

Я уже приготовился уходить, но он не торопился меня отпускать. Совсем даже наоборот, он подозвал меня взглянуть в окно и спросил:

— Тогда как вы объясните вот это?

Внизу на скамейке сидела Варвара Николаевна с перебинтованной головой. А рядом с ней сидел Цибельман. Варвара нежно облокачивалась на него и явно была в хорошем, почти романтическом настроении.

— Как вы умудрились сделать эту стервозную гражданку настолько сговорчивой? Одной только травмы для такого результата явно недостаточно.

— Прошу меня простить, а разве в России существование магии признаётся законодательно?

— А разве нам всё известно про строение материи? В вашем деле написано, что вам пятьдесят четыре года и вы мужчина. Если вы достигли такого уровня в биологии, где гарантии, что вы не можете так же ловко работать с пустотой, на девяносто девять процентов из которой состоят атомы всего материального?

Признаться, такого унижения я и правда не ожидал. Я думал, что тут будут давить на мою сомнительную для них половую ориентацию, думал, будут эксплуатировать детские комплексы, но такое беспринципное зверство? Нет, это было невыносимо. Я опустил глаза как восьмилетний и не смог ничего ответить.

— Ладно. В любом случае, я не уполномочен решать такие вопросы. Сегодня придёт ваш поручитель из КГБ, он и будет со всем этим разбираться, — ухмыльнулся начальник и брезгливо ткнул пальцем в мою сторону.

Несмотря на то что у моего поручителя я был один, мне всё равно довелось постоять в очереди около получаса, если не больше. Сурового вида молодой человек несколько раз входил и выходил из кабинета, таская с собой большие стопки бумажных документов. Он был одет в весьма скромный, но идеально подогнанный по фигуре костюм. На его голове была странная старинная шляпа, которая выглядела настолько чуждо и заметно, будто он был не сотрудником Комиссариата Государственной Безопасности, а нарочито гротескным шпионом из идиотской комедии.

В конце концов меня сопроводили в его кабинет, и он взглянул на меня.

Его молодое, но сосредоточенное лицо изобиловало морщинами, которые возникают от постоянного умственного напряжения. Он посмотрел на меня своими усталыми глазами, серыми, как оцинкованное ведро. Он снял шляпу, причесал свои светло-русые волосы, указал на стул и сказал:

— Присаживайтесь.

Он достал тоненькую папку и стал изучать печати на документах. В его глазу моргнул огонёк явно техногенного характера, и на обычных печатях проступили ультрафиолетовые даты и шифры. Затем он пересчитал листы, устало вздохнул и, не отвлекаясь от бумаг, спросил:

— Вам знакома фамилия Вишневский?

Такого вопроса я от него точно не ожидал. С другой стороны, Вишневский был довольно влиятельной фигурой в Польше, особенно он был известен тем, кто всерьёз увлекается политикой и актуальной историей.

— Ну да. Мы с ним один институт закончили.

— Интересно, — сказал он, задержавшись на странице.

Потом он недолго посмотрел мне в глаза и с ухмылкой спросил:

— А кто ещё из "самородков" учился в вашем удивительном вузе?

— Жена моя. Юлия. Она очень успешный фармацевт.

— Скажите мне, пан, пан Ковальский, — он положил закрытую папку на стол, сплёл пальцы и с ехидством продолжил, — а вы не сотрудничали с агентами из Великобритании или её сателлитов?

— Как и все в нашем вузе.

— Поясните.

— Ну, мы патентовали наши студенческие работы в британской юрисдикции. Без этого никак, даже к экзамену не допускали.

— И вас это не беспокоило?

— Ну, все так делали, — сказал правду я.

— Понятно. С этим разобрались. Теперь менее важные вопросы.

Он достал ещё одну, толстую пыльную папку и стал подробно перелистывать её, проговаривая какие-то сложные шифры.

— Вы заявили, что колдовать не умеете. На каком основании вы взялись оказывать экстрасенсорные услуги господину и госпоже Евтушенко?

— Ну, я был под давлением. Негласным.

— Насколько мне известно, вы принимали участие в уничтожении ни одной организованной преступной группы. Вы были замешаны в распространении неизвестного вещества под кодовым названием "Эльфийское молочко", и вы испугались обыкновенного тюремщика?

— Ну, я наслышан о суровости российской репрессивной машины… — замямлил я. — Кроме того, та женщина была несчастна, я попытался помочь ей хотя бы искренним намерением.

— И вы были намерены ей помочь?

— Да. Но то, что случилось, это не более чем несчастный случай, уверяю вас.

— Понятно. Вы не несёте ответственности за произошедшее. Вопросы пожарной безопасности не в моей компетенции, — спокойно ответил он и продолжил листать папку.

— Давайте начистоту. Готовы говорить откровенно?

— Куда мне деваться. Покажите хотя бы ваши документы в таком случае, чтобы я мог обойтись без адвоката.

— Значит, готовы. Меня зовут Кошкин. Иван Кошкин, — сказал Иван и устало вздохнул. — А теперь вы скажите, обладаете ли вы какими-нибудь технологиями, помимо ваших телесных модификаций?

— А разве их недостаточно?

Кошкин промолчал, уставившись на меня особенно сурово.

— Вы, вероятно, имеете в виду магию или неизвестные науке физические явления? Таковыми не обладаю. Увы.

— Увы? То есть хотели бы обладать?

— А кто бы отказался? — усмехнулся я.

— Мог бы читать мысли, и не полез бы в Россию. Разве что туристом.

— Понятно, — сказал Кошкин.

Он достал из стола