Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности - Гаянэ Левоновна Степанян

МВ:

Слушая тебя, я думаю, как же все-таки несправедливы оказались история, рок, фатум к Борису Годунову. Если бы его не разбил инсульт в самый неподходящий момент, ничего бы этого не было. Он бы справился. Он был умным…

ГС:

Он был очень умным. Выжить при Иване Грозном и пережить все, говоря современным языком, репрессии!

МВ:

Можно ссылаться на божью волю, на угрызения совести, на то, что он понимал, что не прав, и у него был такой раздрай, в общем, получилось то, что получилось. Пятидесятидвухлетний Борис скоропостижно умер, и его наследник, шестнадцатилетний сын Федор, конечно, не справился с ситуацией, это было совершенно невозможно.

ГС:

И что мы видим? Царями становятся те, кого поддерживает народ. Мысль о народном движении истории потом будет развивать уже Лев Николаевич Толстой в «Войне и мире». Чем занят Кутузов? Он спит на военных советах и прислушивается к тому, куда движется народная сила. Но изначально мысль заложил Пушкин.

МВ:

В тексте пьесы это сказано прямо. Это сцена, в которой Гаврила Пушкин уговаривает Басманова перейти на сторону самозванца, Гаврила Пушкин говорит:

Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?

Не войском, нет, не польскою помогой,

А мнением; да! мнением народным (Т. 5. С. 275).

И этот аргумент для умного, далеко вперед глядящего Басманова оказывается решающим. Александр Пушкин не отказывает себе в удовольствии вставить в пьесу собственного предка – Гаврилу Пушкина. Хотя здесь некоторая натяжка, не бывало у Гаврилы Пушкина таких переговоров с Басмановым, но Пушкин не смог устоять перед этим искушением.

ГС:

Историк описывает то, что было, а художник то, что могло быть.

МВ:

Но это не просто щегольство и шутка. Мне рассказывали, что в одном из романов Акунина фигурирует доктор Визель. Я сам этого не читал, но верю. Потому что в свое время Григорий Чхартишвили был замглавреда журнала «Иностранная литература», а я там подвизался в качестве автора, ему попалась моя звучная немецкая фамилия, и он куда-то ее вставил для антуража. Так вот, тут совсем другое: Пушкин вставляет Гаврилу Пушкина в текст пьесы про Годунова, Басманова, самозванца не из щегольства, не для антуража, а вписывая себя в эту историю. Это важная часть его личной историографии: я, Пушкин, – наследник, я не просто вольный поэт, сын эфира, я укоренен в эту почву, я часть истории этой страны, история страны – это моя история.

ГС:

Я согласна. И еще к вопросу о роли народа. И в начале трагедии, и в конце именно народ приводит к власти детоубийцу, совершенно этого не желая. Будучи главной исторической силой, народ слеп. Пушкин не просто так остановил действие трагедии на убийстве Федора. Читатель уже знает, что за ним последует череда смут, самозванцев и реки крови, которые льются при несменяемой власти.

МВ:

По-моему, ты немножко модернизируешь.

ГС:

А мне кажется, нет.

МВ:

Потому что власть несменяема в любом случае, это эпоха монархизма. До республиканской идеи выборной власти еще очень далеко.

ГС:

Мне кажется, это было не так уж далеко, например, существовал лондонский парламент…

МВ:

При чем здесь лондонский парламент? Мы про Москву.

ГС:

При том, что идея парламентской власти была знакома и декабристы ее тоже рассматривали.

МВ:

А-а-а! Да, конечно. Пушкин-то писал не в XVII веке. А прямо перед декабрьским восстанием. Но говорить, что трагедия Бориса Годунова как человека – это трагедия несменяемой власти, мне кажется, это все-таки большая модернизация, большой анахронизм. Да, там трагедия человека, который пришел к власти преступным путем через детоубийство, это безусловно. Но не трагедия бессменного лидера, не «осень патриарха».

ГС:

В том-то и дело, что у него нет других способов прийти к власти. Как по-другому Борис Годунов мог ее получить, мечтая реализовать свои планы?

МВ:

Но при этом я тебе напомню драматический акцент в сцене, когда Шуйский объявляет Годунову: знаешь, государь, объявился самозванец. Годунов приходит в ярость и кричит в лицо Шуйскому:

Постой. Не правда ль, эта весть

Затейлива? Слыхал ли ты когда,

Чтоб мертвые из гроба выходили

Допрашивать царей, царей законных,

Назначенных, избранных всенародно,

Увенчанных великим патриархом?

Смешно? а? что? что ж не смеешься ты? (Т. 5. С. 229)

ГС:

Потому что он на самом деле всенародно избран.

МВ:

Да, и именно на это он упирает.

ГС:

Движущая сила народа.

МВ:

То есть для него, для Годунова, не было такого противоречия между монархизмом и выборностью. Во всяком случае, в пьесе у Пушкина. Не просто помазанник Божий, а еще и народный избранник.

ГС:

Так мы как раз и сказали, что народ – это получается у нас главная историческая сила.

МВ:

И, конечно, это новаторство Пушкина. Он внимательно прочитал Карамзина, но сделал свои выводы.

Пушкин и восстание декабристов

ГС:

Немного хронологии. 17 декабря 1825 года в Тригорское приехал повар Осиповых Арсений с известием о бунте на Сенатской площади. В газетах Пушкин находил имена друзей-заговорщиков. Он сжег свои записки, в которых мелькали эти имена. 13 июля 1826 года состоялась казнь. Собственная участь была поэту неизвестна. И в ночь с 3 на 4 сентября 1826-го в Михайловское прискакал фельдъегерь с приказанием немедленно отправляться в Москву.

МВ:

Как все-таки медленно все происходило… 17 декабря пришло известие о самом восстании. В июле – казнь. И лишь в сентябре, когда Николай I приезжает в Москву, он вызывает туда Пушкина. Хотя до Петербурга из Михайловского куда ближе. Но молодой царь все делал по распорядку.

ГС:

Аж в сентябре следующего года.

МВ:

А еще в мае-июне 1826-го, то есть до казни, Пушкин пишет лично Николаю, испрашивая разрешения отбыть из Михайловского «в Москву, или в Петербург, или в чужие краи» для лечения «аневризма» (Т. 10. С. 162). Эта полупридуманная Пушкиным болезнь (что-то вроде варикоза ног) уже больше года рассматривалась им в качестве предлога удрать за границу. В июне 1825 года дело кончилось анекдотом: Жуковский, всерьез озаботившийся здоровьем «победителя-ученика», договорился по распоряжению Александра I со знаменитым дерптским врачом Мойером (и своим родственником – Мойер был женат на племяннице Жуковского), что тот приедет в Псков специально для пользования знаменитого пациента, который, не ожидая такого поворота, просто слился: дескать, ему неловко по столь ничтожному поводу отвлекать