Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

ток — из моря Виру:

Воды Финского залива.

Ток второй — то Пейпси волны:

Воды из пределов Пскова.

Третий — с озера Выртсъярве[78]:

Влага древних водоемов.

Ток четвертый — девьи струи:

Воды из потока Эма[79].

Пятый ток — с лугов латвийских

Воды с пойм зеленых Койвы[80].

Взял из Выханду[81] шестой он

Омутов священных воды.

Ток седьмой — дожди живые,

Воды облаков кудрявых —

Те, что оттепель рождают,

Росы летние приносят.

Был клинок искусно сплавлен

Из семи крепчайших сталей.

Серебром лучилась хватка,

Рукоять, как жар, горела

Самоцветами из Кунглы.

Позумент — семи расцветок,

Пряжка пояса — из бронзы,

Ярче талеров — другая.

На одной — печатный камень,

На другой — сквозной, как в перстне.

Богатырь Калевипоэг

Драгоценной рукояти

Короля мечей коснулся,

Поднял меч рукой могучей,

Закружил клинок широкий,

Раскрутил быстрее ветра, —

Тут родился грозный шелест,

Пробудился шум чудесный,

Долгий свист невыразимый,

Словно взмыл могучий ветер,

Дождевой завыл сердито,

Градовой взревел свирепо,

Грозовой ударил гневно,

Нагоняя непогоду,

Ливнем землю затопляя,

Бурей вспахивая волны,

Вырывая дубы с корнем,

Крыши бешено срывая,

Подымая смерч песчаный,

Грохоча прибрежной галькой…

Калев-сын, великий воин,

Победителей потомок,

Тяжкий меч занес высоко

И обрушил с грозным свистом

На стальную наковальню!

Расколола наковальню

Богатырская десница,

Раскроила вместе с тумбой,

Пополам ее рассекла!

На мече же не осталось

Ни отметки, ни щербинки!

Удалой Калевипоэг

Взвеселился, молвил слово:

— Этот меч — оружье мужа,

Он — могучему опора,

Этот меч — товар бесценный,

Он — и золота дороже.

Этот меч рожден для боя,

Создан для руки могучей.

Уплатить я обещаю

Цену славного оружья

И клянусь — отдам я выкуп

Весь сполна и не торгуясь:

Девять жеребцов отборных,

Восемь кобылиц табунных,

Десять пар быков яремных,

Двадцать пар коров молочных,

Пять десятков телок пестрых,

Семьдесят возов пшеницы,

Ячменя четыре бочки,

Полный трюм зерна ржаного,

Пояс талеров старинных,

Сотню пар монист трехрядных,

Двести огненных червонцев,

Да нагрудных пряжек груду,

Да богатых пять приданых.

Меч беру за эту цену!

Все сполна получишь в Виру,

В Харью вытребуешь плату,

В Ляне спросишь ты свой выкуп. —

Финн — кузнец железнорукий

Так промолвил, так ответил:

— Задолжавший — взял чужое.

Знаешь сам, из занятого

Даже варежки не свяжешь!

Честным — ни к чему чужое,

Долг они охотно платят.

Пусть везут суда из Харью,

Пусть челны везут из Виру

Честный долг твой в нашу землю,

Нам домой богатый выкуп.

Пусть возы проворно свозят

Хлеб в просторные амбары,

В закрома мешки пшеницы.

Пусть коней сгоняют к дому,

А быков — на перекресток,

Пусть ведут телят на выгон,

Пестрых гонят за ограду,

На луга — коров молочных.

И дворы у нас приветны,

Наши улицы — ровненьки,

Стены выбелены гладко,

А плетни у нас — из яблонь,

Загородочки — из вишен,

Наши мостики — из дуба,

Переборочки — из клена.

На плетнях поют кукушки,

Скворушки ведут беседу,

На ветвях свистят синицы,

А в домах у нас — веселье!

Наши кони — сплошь в монетах,

Бляхи круглые — на лысых,

На гнедых — медвежьи шкуры,

Сетки звонкие — на черных,

На буланых — блещет сбруя,

Седла ценные — на карих.

Мы коров в ольховник водим,

Мы телят в малинник гоним,

А быков — в луга речные.

Там со стадом дружит стадо,

Там — раздолье круторогим.

Пир в честь гостя заварили,

Учинили шумный праздник,

Пили долго, пили много

За хозяина оружья.

Семь деньков пропировали,

Семь деньков мехи молчали,

Спали молот с наковальней,

Остывали горн и клещи,

Отдыхали подмастерья,

Отдыхал и финский мастер.

Буйный хмель, цветущий пышно[82]

Нежных шишечек кистями,

Был хозяином пирушки,

Зачинателем веселья.

Он протискался в кадушку,

Он проник в пивной бочонок,

В ковш застольный перепрыгнул,

Вспенил чаши и бокалы.

Всякий пил, забывши меру.

Щедрый хмель пролился в души

У мужей он отнял разум,

Пол-ума у молодежи.

Он с жены сорвал повойник,

Ум у девушки похитил.

Пиво в доме бушевало,

Бесновалось на лужайках,

Старики без шапок пляшут,

Без повойников — молодки,

Парни — вовсе нараспашку,

Девушки — на четвереньках.

Взбунтовалось злое пиво.

Притупило быстрый разум,

Ясный взор отяжелило,

Перепутало все тропки,

Обезумило разумных.

Калевитян сын любимый

Стал с задором похваляться,

Стал бахвалиться без толку,

Хвастать делом небывалым:

Что на острове далеком,

По дороге в землю финнов.

Привелось ему недавно

Так обняться на досуге

С девушкою островною,

Что она, тихонько вскрикнув,

В бедрах хрустнула легонько

И с сокровищем девичьим

Ненароком распрощалась…

Не успел окончить Калев

Пьяной повести, зазорной,

Не успел и посмеяться, —

Вдруг из-за стола поднялся

Старший сын Железной Лапы,

Кузни лучшая опора:

С раскаленными глазами

К сыну Калева шагнул он.

Старший сын Железной Лапы

Так сказал, сверкая взором:

— Ты болтай себе, что хочешь,

Лопочи любые бредни, —

Только девушек не трогай,

Не позорь, бесчестный, слабых

Не осмеивай безвинных!

Ты уйми язык болтливый,

Хвастовство твое пустое,

Похвальба и сумасбродство