Новые приключения Царя Обезьян - Дун Юэ

Поначалу, не найдя нигде Сунь Укуна, Танский монах встревожился. Когда Сунь Укун вернулся и убил его нового ученика, монах разгневался и только собрался хорошенько отругать Сунь Укуна, как увидел, что новый послушник превратился в труп Макрели. Тогда он понял, что у Сунь Укуна были добрые намерения, а мальчик-послушник на самом деле страшное чудище. А когда Сунь Укун рассказал ему, какое это жестокое и коварное чудище, гнев сменился радостью.

– Тебе пришлось нелегко, мой ученик! – воскликнул он.

– Укун повеселился в свое удовольствие, – сказал Чжу Бацзе, – а его забавы называют тяготами. В таком случае, когда мы попадем в настоящую переделку, учитель скажет, что мы просто развлекаемся!

Танский монах велел Чжу Бацзе замолчать и спросил Сунь Укуна:

– Укун, ты провел несколько дней в Зеленом-Зеленом Мире. Почему же у нас тут минуло только два часа?

– Хотя сознание может обманывать, время не обманывает, – ответил Сунь Укун.

– А что длится дольше – сознание или время? – спросил Танский монах.

– Когда сознание всякий миг уходит – это Будда. Когда время всякий миг уходит – это дьявол, – ответил Сунь Укун.

– Теперь чудище уничтожено и мир наконец очищен, – сказал Шасэн. – Почему бы тебе, Укун, не сходить снова в ближайшую деревню и не попросить еды? Пусть учитель отдохнет здесь немного, а потом мы пойдем дальше на Запад.

– Хорошо! – ответил Сунь Укун. Не успел он пройти сотни шагов, как повстречал местное божество земли.

– Ну и хорош же ты! – вскричал Сунь Укун. – Третьего дня я тебя искал, хотел кое о чем расспросить, читал заклинания, а ты так и не явился! Что-то ты больно заважничал! Ну-ка, ложись, я всыплю тебе сотню палок! А потом поговорим.

– Уважаемый Великий Мудрец, – ответил Бог Земли. – Демон страстей утащил вас за край Небес, а мои силы ограничены. Как мог я подняться выше Неба? Прошу вас, Великий Мудрец, соразмерьте мои заслуги с моей виной.

– А какие у тебя заслуги? – спросил Сунь Укун.

– Я собственноручно вынул из уха Чжу Бацзе комочек из цветов, – ответил Бог Земли.

Тогда Сунь Укун отпустил Бога Земли, взвился ввысь и стал искать место, где можно было бы попросить еду. Вдали он увидел дорожку среди цветущих персиков и струйку дыма, поднимавшуюся из глубины рощи. Сунь Укун спустился с облака и пошел к роще. Там он увидел красивый домик, вошел в него и собрался кликнуть хозяев, чтобы попросить у них подаяние, как вдруг очутился в комнате для занятий, где перед раскрытой книгой сидел в окружении учеников учитель. Вы хотите знать, какое изречение он толковал? А вот какое: «Оно охватывает Небо и Землю, и из него ничего не ускользает».

Все, о чем говорится в «Дополнении к Путешествию на Запад», – это всего-навсего мир Страсть-Рыбы. Но это становится известно только в самом конце. Книга написана большим мастером.

К читателям романа Дун Юэ «Новые приключения Царя Обезьян»

Роман «Дополнение к Путешествию на Запад», озаглавленный в русском переводе «Новые приключения Царя Обезьян», – одно из самых интересных и оригинальных произведений своего жанра в старом Китае. Написанный накануне гибели империи Мин (1368–1644) и маньчжурского нашествия, он несет на себе глубокую печать той бурной и необычной эпохи – эпохи острого кризиса средневекового общества, решительного пересмотра традиционных ценностей, небывалой раскованности мысли и фантазии и, главное, вновь пробудившейся потребности в доскональном – даже беспощадно доскональном – исследовании мира человеческой души.

Под стать роману личность его автора – ученого, литератора, монаха Дун Юэ (1620–1686), человека гордого и независимого, даже эксцентричного, но в своем эксцентризме как раз весьма типичного для того времени. Дун Юэ вырос в городке Нансюнь, расположенном в восточной части Китая, на стыке провинций Чжэцзян и Цзянсу. Родом он был из именитой, но обедневшей семьи. Его отец не приобрел ни громких званий, ни высоких постов, но пользовался известностью в ученых и литературных кругах. С раннего детства Дун Юэ удивлял домашних своими незаурядными дарованиями и столь же необычными пристрастиями: первой его книгой, которую будущий писатель прочитал и выучил наизусть в четырехлетнем возрасте, была буддийская сутра. Правда, в юности Дун Юэ, подобно всем детям из высших слоев старого китайского общества, готовил себя к карьере чиновника и в 1639 г. попытался сдать экзамен на ученое звание, что в императорском Китае было непременным условием зачисления на государственную службу. Однако у него не нашлось денег для подкупа экзаменатора-взяточника, и на экзамене он провалился. Вот тогда, раз и навсегда отказавшись от миражей официозной книжности, Дун Юэ взялся за написание своего романа и уже в 1641 г. выпустил его печатное издание. В ту пору ему едва минуло двадцать лет. Случай редчайший даже для Китая, где грамоте учили чуть ли не с пеленок, и все же в своем роде закономерный, если учесть, что среди романистов XVII века мы не встречаем литераторов преклонного возраста. В те времена жанр романа, не отягощенный соблюдением книжных условностей, а в глазах многих и откровенно «легкомысленный», был, помимо прочего, удобным средством самовыражения для разочарованных и еще не утвердившихся в жизни молодых людей.

Прошло несколько лет. Прежняя династия Мин рухнула, а Китай подпал под власть маньчжуров, основавших династию Цин. Эти перемены окончательно лишили Дун Юэ его прежних амбиций. В 1656 г. он постригся в монахи и оставшиеся тридцать лет своей жизни провел в странствиях среди пустынных гор. Говорят, накануне пострига он сжег все, написанное им прежде, и дал обет никогда больше не браться за писчую кисть. Но и позднее он был на редкость плодовитым литератором и отличался множеством причуд, например привычкой присваивать людям и предметам разные необычные прозвища. Себе он придумал более двадцати имен, но чаще всего звался Юй Умином, что означает «Я Безымянный». Еще у Дун Юэ была страсть к изобретению всякого рода курьезных вещиц, вроде «бездымных благовоний на пару», «персикового молочка» для кормления младенцев и прочее.

Надо сказать, что обращение Дун Юэ к буддизму, и притом к наиболее популярному среди образованных верхов общества буддизму школы чань, – это не просто факт личной биографии, но и своеобразная примета времени. После прихода маньчжуров многие литераторы и художники, среди них такие великие мастера живописи, как Шитао, Чжу Да, Хунжэнь и