Стёжки - Эльжбета Чегарова

Я была в прекрасном настроении и длинном норковом пальто с модным рваным подолом, поэтому расположилась на диване с предлагаемым комфортом. С Никитой всё всегда было непросто, поэтому я не имела особенных причин волноваться. Директор школы, старая Светлана Федоровна, восседала за большим столом у окна, несколько приглашенных учителей заняли стулья вдоль стен. Посередине стояли два понурых ученика: мой старший сын Никита и его друг Шишкин.

В кабинет влетела учительница русского языка Елена Юрьевна, и тихое унылое ожидание взорвалось искрами визжащего железа под пилой. Когда-то в четвертом классе Никита написал сочинение на конкурс к 9 мая (про бабушку и деда, которые встретились на фронте). Посыл «война – это тоже жизнь» так понравился жюри, что его наградили ценным подарком, директриса Светлана Федоровна ездила с Никитой в районный комитет по образованию получать в торжественной обстановке наручные часы. Что случилось с ребенком, который сначала учился на отлично, а теперь ненавидит школу и прогуливает уроки? Когда-то он считал оценки самым важным в жизни – я помню, как он проснулся утром: «Мама, мне приснился страшный сон, я получил четверку за диктант!», а теперь он понимает, что школа – это полный идиотизм от начала и до конца. Кто в этом виноват? И что случилось с учительницей, которой я шила юбку (естественно, я не стала брать денег), а теперь она тычет пальцем мне в лицо, как тычут в морду собаке, наделавшей на ковре лужу? В пятом классе она заставила сына стоя слушать урок и пригрозила двойками всем, кто будет с ним дружить, – парень рыдал, когда об этом рассказывал, и обещал повеситься. Теперь учительница визжит «Или я, или он!», предполагая, что правда на ее стороне.

Шишкин помог другу сделать пакость (они залили клей в замочную скважину, Елене Юрьевне пришлось вызвать службу быстрого реагирования, чтобы запереть квартиру и попасть на урок). Юные хулиганы еще не знали, что язык надо держать за зубами, и бахвалились содеянным перед одноклассниками – это они сорвали контрольную! Наверное, в каждом классе найдется такой тихоня, которому дети по заслугам навешивают прозвище «стукач». В нашем тоже не обошлось. Пацаны лопухнулись и влипли в серьезную неприятность – Елена Юрьевна вызвала милицию. Следователь собирал документы для передачи в «малолетний отдел», о чистой характеристике можно было забыть. Этого учительнице показалось мало, она настаивала на отчислении Никиты из школы.

Школа № 328 «на Куракиной Даче», ул. Бабушкина, 56

Первым владельцем имения на левом берегу Невы был князь Борис Куракин, сподвижник Петра I. Его правнук Александр Куракин, рано осиротев, воспитывался в Зимнем дворце, куда был приглашен для совместных игр и учебных занятий с наследником престола, будущим императором Павлом I. Впоследствии Александр Куракин сделал головокружительную карьеру и стал владельцем огромного состояния, за что был прозван «брильянтовым князем». Именно он своевременно предупредил русское правительство о готовящемся нашествии Наполеона I, первым у себя в имении отменил крепостное право и издал об этом научный труд. В Павловске сохранился памятник Александру Куракину, установленный в 1819 году по указу вдовствующей императрицы Марии Федоровны со словами: «Другу супруга моего».

Угодья Куракиных отличались не только красотой природы, но и выгодным расположением на берегу Невы вблизи Шлиссельбургского тракта.

В 1801 году император Павел I приобрел у Куракиных дачу для размещения сирот-подростков Воспитательного дома, попечением которого занималась императрица Мария Федоровна. При Николае I здесь воспитывались девочки-сироты дворянского происхождения в возрасте 5–11 лет.

После революции Куракину Дачу занял интернат для беспризорных, а позже – школа с приусадебным хозяйством, которое переросло в агробиологическую станцию.

Во время ВОВ в здании школы располагался госпиталь. Станция юных натуралистов продолжила селекционную работу, обеспечивая семенами и овощной рассадой жителей блокадного Ленинграда.

С 1974 года в здании Куракиной Дачи разместилась школа № 328 с преподаванием ряда предметов на английском языке. От огромного хозяйства, где во время блокады был выведен новый сорт холодостойких скороспелых помидоров «юннат», остался лишь заброшенный яблоневый сад. Парк, в котором во времена Пушкина запускали воздушные шары, превратился в болотистый пустырь с гибнущими деревьями, где было страшно оказаться в темное время суток.

К счастью, в 2015 году парк «Куракина Дача» ожил – русло Козлова ручья расчистили, провели дренажную систему, восстановили пруд, установили 250 опор освещения. В пейзажной части Куракиной Дачи восстановили историческую планировку, были вылечены 160 старых дубов, яблонь, вязов; посажены 700 молодых деревец из ассортимента утраченных исторических посадок – дубов черешчатых, лип, лиственниц и сибирских ясеней. Парк украсили каштанами, декоративными белой и пурпурной ивами, сербской елью, черемухой, маньчжурским орехом. Среди кустарников: сирень, спирея, барбарис и розовые кусты.

В школе № 328 учились мои сыновья с 1994 по 2011 год. С 2016 года я живу в доме рядом с парком «Куракина Дача», куда отправляюсь на прогулку каждое утро.

Все выглядело так, что мы должны сгорать со стыда и стенать о прощении. Никита с Пашей вжали головы в плечи, моя соседка по дивану плакала в платочек и лепетала что-то извинительное. Когда преподавательница моего, кстати, самого любимого школьного предмета дошла до высшей точки кипения: «Я на вас в суд подам!» и опять ткнула в меня пальцем, я искренне удивилась:

– На меня? Это я на вас в суд подам. Я привела сына в школу – доброго непорочного ребенка, он подавал надежды. Ваши ошибки в работе, преступный непрофессионализм, а также истеричность и другие отрицательные личные качества свели на нет все мои усилия и зачеркнули мечты. Вы выбрали источником существования преподавательскую деятельность, но вы не только не любите детей, вы безнаказанно губите их, толкая на правонарушения своим хамством и невежеством. Вы будете отвечать за страдания семей, которые вверили вам своих детей, и поломанные души обойдутся вам намного дороже, чем сломанный замок.

Мои слова отскакивали от стен, как пули, ошеломленные присутствующие замерли, чтобы не попасть под рикошет. Елена Юрьевна покрылась краской, колечки волос прилипли к вискам, она начала задыхаться: «Я… я… я!» – и выбежала из кабинета, хлопнув дверью.

Директорша (внук старой женщины приходился хулиганам одноклассником, Елена Юрьевна была нашим общим классным руководителем) тяжело вздохнула и попросила меня остаться. Я согласилась перевести сына в другую школу, она обещала уладить конфликт.

– Я не ожидал, что ты будешь меня защищать, – сказал Никита, когда я вышла.

Хотя с ним никогда ничего