Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

Джейхун тоже нахмурился, а потом повернулся спиной ко мне, опираясь бедрами о перила, и спросил:

– Она прошла? – В его голосе я уловила нотку сарказма, не говоря уже о любопытстве.

– Да, – сказал Эфкен. – Пофиг. Что ты здесь забыл?

– Мы с Сезги немного поссорились, – пожал плечами Джейхун. Он одарил меня мягким дружелюбным взглядом и снова обратил внимание на Эфкена. – Она меня беспокоит в последнее время.

Эфкен открыл входную дверь и вошел внутрь, даже не обернувшись.

– Меня она беспокоит уже четыре года. Чудо, что до тебя это только сейчас дошло, – проворчал Эфкен с сарказмом в голосе. Джейхун закатил глаза и последовал за Эфкеном в дом, оставив меня на улице одну. Я медленно поднялась по ступенькам, а потом обернулась через плечо и посмотрела на лес. Нас разделяла целая пустошь, но деревья все равно казались мне неправдоподобно высокими.

Странно, что Эфкен так легко зашел в дом, бросив меня совершенно одну. В конце концов, я могла передумать и попытаться сбежать, даже понимая, что единственный конечный пункт назначения – смерть. Но, думается мне, он не просто так сказал, что увидел в моих глазах желание жить. Он прекрасно знал, что я не убегу, потому что мне и правда дорога моя жизнь.

С моих губ сорвался слабый крик, когда темная тень выскочила словно из ниоткуда и пронеслась передо мной со скоростью света. Я в ужасе огляделась по сторонам, чувствуя, как сердце неистово бьется в груди, – настолько я была уверена, что видела темный силуэт, но сейчас никого поблизости не было. Пламя страха мгновенно охватило мой разум.

– Сущее наказание! – Голос Эфкена прозвучал так громко, что у меня сжались ребра, и страх растекся по жилам, превратившись в пылинки и растаяв в моей крови. – Заходи внутрь.

Я зашла в дом, не снимая обуви, и посмотрела на окно в конце темного коридора, сквозь которое струился голубой свет, а за ним виднелась заснеженная земля. Джейхун и Эфкен находились в гостиной, и их голоса отдавались в моей голове.

– Когда ты освободишь девушку? – Вопрос Джейхуна был похож на свет, что забрезжил в конце темного туннеля. Я взглянула в сторону коридора, но ни Эфкена, ни Джейхуна видно не было. Мое сердце радостно забилось. Любопытство охватило меня. Я знала, что, даже если Эфкен освободит меня, не смогу найти дорогу домой, поэтому перспектива обрести свободу уже не казалась такой радужной. Моя надежда представляла собой раненого человека, еще не познавшего смерти, но его уже поедали падальщики. А я истекала кровью так, что у меня не хватало сил вырвать надежду из зубов этих мерзких тварей.

– Если я освобожу ее, то она и двух часов не протянет, с такой-то наивной душой, – сказал Эфкен, и я услышала, как в стакан наливается жидкость. Потом наступила тишина.

– Почему тебя волнует, сколько она проживет?

Казалось, вопрос задал вовсе не Джейхун, а некая женщина, которая сидела на стенках моего сознания, свесив ноги. Она жила внутри меня, выглядела точно так же, как я, но вела себя совершенно иначе. Я даже не помнила, как и когда она появилась. В какой-то момент стена в моем сознании просто обрушилась, и на этом месте появилась она – незнакомая женщина в дерзком платье и туфлях на высоких шпильках. Она постукивала длинными пальцами внутри моей головы и задавала разные вопросы.

– Кто сказал, что меня это волнует?

Раздался стук, как будто стеклянную бутылку поставили на твердую поверхность, и, попытавшись представить ее, я легко догадалась, что в ней был алкоголь. Я перевела взгляд с гостиной на коридор. Молчание Эфкена, казалось, резало меня до глубины души, и Джейхун снова взял слово.

– Ты сам, – сказал Джейхун, и женщина, слишком похожая на меня, стукнула по стенке сознания длинными, накрашенными красным лаком ногтями, а ее губы расплылись в лукавой улыбке.

– Я этого не говорил. Мне плевать на эту соплячку.

Я продолжала пялиться в пол, не чувствуя ни капли обиды. Меня не волновало, что он думает обо мне, но почему-то все равно ошеломило, что он испытывает ко мне такую лютую ненависть без всякой причины. У меня в ушах зазвучал раздраженный писк, когда бутылку протащили по шершавому полу.

– Мне просто нужно кое-что выяснить, так что лучше держать ее на виду.

– Ты же сказал, что она тебе неинтересна, – язвительно заметил Джейхун.

Я почувствовала себя так, будто меня пнули в живот. Шансы стать премьер-министром Стамбула были гораздо выше, чем то, что Эфкен меня когда-нибудь заинтересует. В голосе Джейхуна отчетливо слышалась насмешливая улыбка, и мне стало искренне интересно, какое выражение появилось на ледяном лице Эфкена.

– Она не мой типаж, – бросил Эфкен, и хотя меня удивила формальность, с которой он произнес слова, Джейхун, видимо, к этому привык. – Если так подумать, то я вообще не воспринимаю ее как женщину. Я вижу в ней лишь маленькую наивную девочку. Я думал, что она мне лжет, но она, похоже, даже не умеет врать. Она просто идиотка.

То, как он обрушивал на меня оскорбление за оскорблением, вызывало во мне сильное желание ударить его моими огромными сапогами. Я примерно представляла, каким взглядом карих глаз, выделяющихся на светлой коже, Джейхун смотрел на Эфкена; возможно, он даже держал стакан с выпивкой. Но я могла со стопроцентной уверенностью сказать, что в руках Эфкена был наполовину осушенный бокал.

В этот момент я заметила, что из своей комнаты вышла Ярен, и задержала на ней взгляд. Она остановилась посреди коридора и тихонько спросила у меня:

– Почему ты стоишь здесь?

Я приложила указательный палец к губам, показывая ей молчать, и глазами указала на гостиную. Она посмотрела в ту сторону, как будто все поняла.

– Похоже, это не мешает тебе считать ее сногсшибательной, Карадуман, – сказал Джейхун, в его голосе прозвучала неясная смесь серьезности и язвительности. От услышанного у меня на лбу образовались три глубокие морщины. Ярен нахмурилась и посмотрела на меня так, словно не понимала, что происходит.

– Полагаю, это исключительно твое мнение, – отрезал Эфкен; звук его голоса был подобен ломающейся самой твердой кости в скелете. Я уставилась в темные глаза Ярен, чувствуя, как мой пульс замедляется. – Если бы Сезги узнала об этом, тебе бы пришлось месяцами спать одному в холодной постели. Если тебя так интересует эта девушка, скажу прямо, брат: пока она живет в моем доме, она со