Ленинград: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Анна Юлиановна Броновицкая

➧Фигуры действительно мелковаты, но именно их человеческий масштаб означал все то же стремление к гуманизации территории. А трогательная их обнаженность созвучна обнаженности фасада — чего нет у ТЮЗа, перед которым мучаются скульптуры матвеевских учеников. Впрочем, от классицистического еще фасада ТЮЗа — портал с пилонами на высоком стилобате, глубокая лоджия с панно — не осталось ничего. Рухнул и сам архетип зрелищного сооружения, где за глухими стенами творится священнодействие. Здесь все наоборот: вошел — и пробка в потолок! И хотя парят под потолком такие же люстры-обручи, как и в ТЮЗе, но это уже совсем иной коленкор: такого привычного (в XXI веке) промежуточного пространства, где здание приглашает город, и тот радостно шагает в него, в Питере еще не было.

➧Правда, в СССР есть уже проект типового кинотеатра с похожим решением, а в московском кинотеатре «Россия» (1962) такое же фойе во всю ширь фасада парит над площадью. Но там зал от города отделяет громадная парадная лестница, а тут дом просто и буднично стоит на земле. Но именно поэтому фойе второго этажа превращается в эдакий балкон над городом. И хотя ничего особенного отсюда не углядеть (да еще в сумерки), но тут героем спектакля оказываешься ты сам. И по-настоящему прекрасен БКЗ становился именно по вечерам, когда еще подсвечивался и куб зала, и фойе манило лучше всяких реклам.

Планы этажей

➧Рекламой боковые пилоны никогда не опошляли: в своей чистоте они как раз и символизировали портал сцены. Фойе же напоминало конструктивистские декорации Весниных или Поповой: прямо к витражу примыкали парадные лестницы. Парадны они тоже совершенно по-новому: у них прозрачны и ступени, и перила. А все внутренние пространства подчиняются заявленной на фасаде теме открытости и связности и словно бы «переливаются» друг в друга, а скрепляет их ясность и простота дизайна, которую старый конструктивист Армен Барутчев назвал «незатейливой»[171], удивляясь при этом, что все равно красиво. Зал уже не так оригинален, как фойе («подчеркнутая деловитость снижает праздничную приподнятость»[172]), но все равно хорош, а его синие мягкие кресла зрители до сих пор вспоминают с нежностью. Но еще больше впечатляли советского человека настоящие заграничные кондиционеры и унитазы: вся техническая начинка здания была закуплена в Финляндии.

➧Финской была и звукоаппаратура, обеспечившая залу лучшую в городе акустику. А акустическая раковина, образованная подвижными кулисами, была применена здесь впервые в Ленинграде. С видимостью было чуть хуже: план зала почти квадратный (45 × 45 м), что не слишком удачно, впрочем, главной задачей зрителя было не столько смотреть, сколько внимать. Изначально в БКЗ было 8 киноустановок, позволявших показывать не только широкоэкранные и широкоформатные фильмы, но даже и создавать полиэкран (чем так заворожила Американская выставка 1959 года в Сокольниках). Но потом решили не опускать статус зала до излишне демократичной киношки, да и импортное оборудование надо было беречь. Поэтому киносеансов в БКЗ так никогда и не было, и слово «кино» исчезло из его названия (хотя поначалу гордились именно этой универсальностью). Проблема же в том, что записанному стереофоническому звуку реверберация противопоказана, а живому, концертному — необходима. Соответственно, и стены надо делать по-разному — со звукопоглощением или без, а решать эту проблему в огромном зале в середине 1960-х еще не умели.

Общий вид. 1967

➧На вооружении у зала было три рояля: Steinway, Blüthner и «Красный Октябрь». «Перед каждым концертом обязательно приглашался настройщик, — вспоминает Дмитрий Яковлев, в конце 1970-х работавший в БКЗ механиком сцены. — И как-то я задал ему вопрос: зачем три рояля? Он попросил меня отвернуться и по очереди сыграл на каждом. „Теперь понятно?“ „Почти, — ответил я, — первый для классики, второй — для эстрадных концертов, а третий?“ „Для партийных конференций“, — хмуро ответил настройщик. Рояль тот был ярко-красным, даже красивым, ну а про звук — не буду»[173]. Собственно, к варианту без звукопоглощения склонились именно потому, что зал должен был стать главным в городе местом партийных конференций и торжественных заседаний. Он легко переключался в этот режим (в подлокотники кресел были вмонтированы наушники с переводом на 8 языков), и так же легко из-под планшета сцены — как подлодка — всплывала трибуна, которая не монтировалась каждый раз заново, а в собранном виде находилась в самом нижнем трюме.

➧Те собрания быстро изгладились из памяти (недавно еще казалось, что насовсем), а остался в ней первый в СССР концерт Элтона Джона — в мае 1979 года. В архиве ЦГАИПД Петербурга сохранился отчет КГБ, цитирующий, в свою очередь, отчет «Голоса Америки». «Я думаю, что наступает общее смягчение идей, — сказал певец, пораженный горячим приемом. — Я надеюсь, что это послужит уничтожению барьеров». А поверх отчета — резолюция Григория Романова, к тому времени уже первого секретаря обкома: «Надо разобраться, кто разрешил концерт?» «Был скандал: кто пустил Элтона Джона на сцену? — вспоминает Элла Лавринович, ныне директор, а тогда администратор БКЗ. — Кто вообще его сюда привез? Мы все писали объяснительные. К вечеру выяснилось, что приехал он по приглашению племянника Косыгина — тот был дипломатом и на одном из приемов в Англии позвал его в СССР»[174].

➧Правда, песню про Ленинград написал не Элтон Джон, а Билли Джоэл, забавно рифмуя имя города с печалью: «And drank his vodka straight / The only way to live was drown the hate / The Russian life was very sad / And such was life in Leningrad».

Зал

Фойе 2-го этажа

18. ДВОРЕЦ СПОРТА «ЮБИЛЕЙНЫЙ» 1965–1967

АРХИТЕКТОРЫ Г. МОРОЗОВ, И. СУСЛИКОВ, А. ЛЕВХАНЬЯН, Ф. ЯКОВЛЕВ

ИНЖЕНЕРЫ А. МОРОЗОВ, Н. ЗАДВИН, Л. МОСКАЛЁВ, Г. СТОЛБОВА, И. БАРИНОВА, Г. МИНЧЕНКОВА, А. БАБЧЕНОК, Н. ЛАПТЕВА, Е. КУЗЬМИНА

ПРОСПЕКТ ДОБРОЛЮБОВА, 18

СПОРТИВНАЯ

Первое в CCCP сооружение с вантовой конструкцией перекрытия. Новаторская сущность тактично замаскирована условно-классическим фасадом

В профессиональном жаргоне 1960–1970-х здания делились на «тычки» (высокие), «плашки» (вытянутые по горизонтали) и, гораздо более редкие, «шайбы». Ироничные наименования отсылали к вырезанным из дерева или пенопласта элементам градостроительных макетов, но «Юбилейный» и в самом деле похож на хоккейную шайбу, залетевшую на низкий берег со льда реки. Впрочем, сама земля, на которой построен Дворец спорта, довольно новая — протоку между Пеньковым буяном и