Единственная игра в городе: центральные банки, нестабильность и предотвращение следующего коллапса - Mohamed A. El-Erian

Фискальная политика играет здесь ключевую роль, и настало время преодолеть паралич, охвативший этот важнейший инструмент управления экономикой, который Марк Блайт из Университета Брауна назвал синдромом "не могу, не хочу и не должен". Во многом из-за опасений вернуться к старым привычкам перерасхода средств политический подход к бюджетной политике свелся к глупым крайним дискуссиям - настолько, что в такой развитой и сложной стране, как Соединенные Штаты, Конгресс оказался не в состоянии выполнить самую основную из всех экономических функций - активно согласовывать годовой бюджет страны. Как уже отмечалось ранее, законодатели прибегли, по сути, к простому переносу прошлогоднего бюджета.

Речь идет не только о пересмотре подходов и менталитета, которые приводят к чрезмерной жесткости и экономии, хронически недооценивая размер отрицательных фискальных мультипликаторов и необходимость более чуткого реагирования политики, то есть степень, в которой сокращение бюджетных расходов приводит к динамике, вызывающей непропорционально большое снижение общего совокупного спроса. Речь также идет о более активном использовании налоговых и расходных мер для повышения качества расходов без чрезмерного воздействия на стимулы, способствующие инновациям и предпринимательству.

Например, в Соединенных Штатах это включает в себя - от наименее спорных к наиболее спорным - закрытие налоговых лазеек и каскадных освобождений, повышение налогообложения начисленных процентов, получаемых частными инвестиционными компаниями и хедж-фондами, реформирование налогообложения наследства, упорядочение субсидирования ипотеки и повышение предельной налоговой ставки для лиц с самыми высокими доходами. Это также потребует решительных шагов по модернизации системы корпоративного налогообложения, которая изобилует аномалиями, искажениями и неправильно выстроенными стимулами, которые скорее подрывают, чем способствуют экономическому росту, в том числе поощряя компании тратить большие деньги на "инверсии", то есть покупку иностранных компаний с целью географического перемещения и снижения налогового бремени при сохранении прежней продуктивной деятельности. Кроме того, необходимо повысить эффективность бюджетных расходов в плане повышения производительности труда и более полного раскрытия человеческого потенциала, в том числе, как уже отмечалось, за счет большего внимания к инвестициям, инфраструктуре, реформе образования и здравоохранения.

Такие меры также позволят сдержать ухудшение ситуации с трифектой неравенства, которая обостряет проблемы как с предложением, так и со спросом, способствующими процветанию. Помогая сгладить чрезмерный рост неравенства доходов и богатства - первых двух компонентов трифекта, - они также могут остановить ухудшение ситуации с третьим важнейшим компонентом, который напрямую касается и будущих поколений: неравенством возможностей.

Чем больше прирост доходов достается богатым, а в последние годы это происходит особенно активно, тем меньше увеличивается потребление на периферии, поскольку богатые домохозяйства тратят меньшую часть своих доходов, чем домохозяйства среднего и низшего класса. Таким образом, небольшое повышение верхней предельной ставки налога поможет решить эту проблему, и в подавляющем большинстве случаев это произойдет без серьезной дестимулирующей работы. Однако его широкое принятие обществом, как и других мер по налогообложению физических и юридических лиц, должно сопровождаться убедительными обязательствами о том, что дополнительные поступления будут направлены на развитие секторов, имеющих ключевое значение для долгосрочного роста производительности.

Кроме того, существует возможность более широкого использования современных подходов, которые позволяют лучше соотнести возможности расходования средств с важными национальными приоритетами. Несмотря на аналитический прогресс, внимание к расширению масштабов частно-государственного партнерства по-прежнему остается недостаточным. Потенциал, безусловно, есть. В качестве примера можно привести, с одной стороны, острую нехватку средств для инвестиций в инфраструктуру и, с другой стороны, большой пул долгосрочных капиталов, ищущих возможности для долгосрочных инвестиций (будь то суверенные фонды, страховые компании или пенсии). Этот пробел особенно очевиден, если учесть, что часть этого пула также стремится оказать социально полезное воздействие. Однако правительства еще слишком мало сделали для того, чтобы предложить подходящее меню вариантов партнерства, и это несмотря на то, что существуют обнадеживающие примеры работы - от дорог до городских парковок.

Несоответствие спроса еще более заметно на региональном уровне, особенно в Еврозоне. У таких стран, как Греция, была (и есть) готовность, но не способность тратить. В то же время у других, таких как Германия, был (и есть) кошелек, но не было желания.

Продвижение вперед фискальной составляющей европейской региональной интеграции также могло бы в значительной степени способствовать решению подобных проблем, в том числе избежать досадных заминок в историческом процессе региональной политической интеграции. Но, опять же, необходимо было убедиться, что предполагаемые фискальные трансферты не будут потрачены впустую. И доказать это на региональном уровне гораздо сложнее, чем на национальном. Как минимум, необходимо заблаговременно принять меры по укреплению доверия, чтобы дать понять, что средства используются для поддержки структурных реформ, а не подменяют их; также необходимы процессы проверки, основанные на фактах. Ни одна из этих задач не является непреодолимой, но обе они требуют большего взаимного доверия и активного следования общей цели региональной интеграции. При этом важно разделять общее понимание прошлого и общее видение совместного процветающего будущего.

Есть еще и глобальное несоответствие, которое решить еще сложнее. Оно проявляется в структуре национальных профицитов и дефицитов, которую удручающе трудно изменить, и в недостаточно продуктивной утилизации профицитов. В общем, мы по-прежнему очень далеки от того, что предусматривали отцы-основатели Бреттон-Вудского соглашения в плане симметричной корректировки дисбалансов между странами с профицитом и дефицитом таким образом, чтобы это способствовало глобальному процветанию и снижению двусторонней напряженности и упущенных возможностей.

В том виде, в каком она устроена и функционирует сегодня, глобальная экономика постоянно решает проблемы на уровне совокупного спроса, который ниже возможного и желаемого. И как бы ни было велико искушение предложить грандиозные архитектурные решения, они предполагают такую фундаментальную перестройку системы и ее многосторонних институтов, что делают их нереальными с самого начала. Более того, они заставляют национальные и региональные решения выглядеть легко, а это далеко не так. Но это не значит, что стоит совсем отказаться от этой темы. В конце концов, четкий диагноз проблем, поставленный G20, мог бы сочетаться с определенным прогрессом в области размещения недоиспользуемых резервов капитала. И это еще одна причина, по которой членам G20, если они серьезно относятся к своему общему делу, было бы гораздо лучше создать небольшой постоянный секретариат группы, а не переживать неизбежный перерыв в преемственности, связанный с ежегодной передачей странам полномочий председателя и секретариата.

3. УДАЛЕНИЕ ДОЛГОВЫХ НАВИСАНИЙ

Третий компонент политики предполагает разумную борьбу с остаточными очагами чрезмерной и постоянной задолженности, которые истощают производственную энергию и препятствуют новым инвестициям. Мы должны признать, что непомерное долговое бремя не просто срывает существующий сегодня потенциал экономического динамизма - оно препятствует приходу новых участников со свежим капиталом, который может стать кислородом для экономических