Пирр, царь Эпира - Саркис Суренович Казаров

его отсутствия «хранителем царства», и теперь отвечать за безопасность Эпира было некому. Во-вторых, смерть Керавна привела к обострению борьбы за македонский трон между различными претендентами. В этой ситуации у Пирра появилась на первый взгляд блестящая перспектива: переправившись в Грецию и разбив врагов, представить себя в качестве освободителя Греции и овладеть Македонией[379].

Но в этот момент Пирр принял совсем иное решение, круто изменившее его судьбу. Он отправляется не в Грецию, а на Сицилию, куда его уже долго и настойчиво призывали проживавшие на острове греки. Что же заставило царя принять подобное решение? Какое место занимала Сицилия в планах Пирра?

Различие мнений на данный счет столь велико, что может показаться, что прийти к какому-то определенному решению здесь нельзя. Идея Э. Вилля о том, что Пирр решил сражаться на два фронта, едва ли способна нас удовлетворить[380]. Тот факт, что в Таренте Пирром был оставлен гарнизон под командованием Милона, не должен нас обманывать: это был скорее долг царя перед своими союзниками, некая гарантия безопасности, нежели план продолжения борьбы с Римом. Обоснование сицилийской экспедиции Пирра его «нетерпеливым характером» также можно оставить без внимания[381]. Кроме того, есть мнение, согласно которому экспедиция эпирота на Сицилию была временным отступлением от его генеральной линии — борьбы с Римом, своего рода «передышкой», которая к тому же должна была дать царю новые силы для продолжения этой борьбы. Таким образом, в данном случае война за Сицилию отходит на второй план перед войной против Рима. Подобный взгляд отстаивали Б. Низе[382] и А. Б. Недерлоф[383].

Иную точку зрения предложил Д. Ненчи, на аргументации которого позволим себе остановиться несколько подробнее. Как он считает, в Западном Средиземноморье в начале III в. до н. э. развернулась ожесточенная борьба между Птолемеевским Египтом и Карфагеном за экономическое господство в регионе. Рим в рассматриваемый период не был для Египта серьезным торговым конкурентом и не мог препятствовать экономической экспансии Лагидов на Западе. Экспедиция, предпринятая Пирром, была якобы инспирирована Лагидами. Главной ее целью была Сицилия, захват которой нанес бы сильный удар по экономическим интересам Карфагена в регионе. Конфликт же с Римом объясняется простым недоразумением, а точнее — незнанием греками римлян, а римлянами — греков[384]. Таким образом, борьба Пирра за Сицилию доведена Д. Ненчи до степени nec plus ultra.

Подобная концепция Д. Ненчи подверглась резкой критике[385]. Можно согласиться с тем, что едва ли Пирр подходил на роль «марионетки, которую дергали Птолемеи из Египта». Да и имени Птолемея в числе эллинистических монархов, участвовавших в снаряжении экспедиции Пирра на Запад, мы почему-то не находим.

Вместе с тем, как нам представляется, критики не увидели главного — того, какое важное место Сицилия занимала в планах эпирского царя. По словам Д. Эббота, Пирру должно было казаться, что в Сицилии его ждал больший успех, чем в Италии. Кроме того, Сицилия находилась близко от Африки, и если бы действия эпирского царя на острове были успешны, то перед ним открывалась бы возможность присоединить к своим владениям и побережье Северной Африки[386]. Согласно К. Кинкэйду, временно отвергая Македонию и приступая к реализации сицилийского плана, Пирр мог руководствоваться и чисто эмоциональными мотивами: он уже однажды владел Македонией, после чего македоняне просто отвернулись от него. Кроме того, «будучи царем Эпира, хозяином Сицилии и правителем Южной Италии, Пирр мог ожидать, пока Македония, подобно спелому фрукту, не упадет к нему в руки»[387].

О сложности решения данной проблемы говорит то, что такие авторитетные историки, как О. Гамбургер и Д. Кинаст, перечисляя возможные варианты действий Пирра после Аускула, не дают четких объяснений его выбора в пользу Сицилии[388]. Попробуем разобраться в данном вопросе.

Предыдущие события показали, что Пирр, несмотря на то что античная традиция с легкой руки Плутарха рисует его человеком, подверженным сиюминутным импульсам, на самом деле был осторожным и дальновидным политиком. Лучшее тому подтверждение — осторожность, с которой он, не с первого раза (Just., XVIII, 1, 1), принял приглашение тарентинцев и отправился с экспедицией в Италию.

Промедление и кажущиеся колебания Пирра после битвы при Аускуле были связаны с развитием ситуации на Сицилии. Как это ни парадоксально звучит, но здесь действовал принцип — «чем хуже, тем лучше». Чем туже затягивалась карфагенская петля на шее Сиракуз, тем отчаяннее становились призывы и мольбы о помощи сицилийцев. Пирр выжидал и лишь после миссии Кинея на Сицилию, который посетил ряд городов на острове и предоставил царю необходимую информацию, принял решение[389].

Что было бы, если бы эпирский царь поторопился и прибыл сюда без приглашения? На этот вопрос убедительно ответил Э. Вилль: в данном случае против него бы объединились обе враждующие стороны — и греки, и карфагеняне[390].

В близкой связи с этим, по нашему убеждению, находится и объяснение того, почему Пирр выбрал не Македонию, а Сицилию. Своей экспедиции на Запад Пирр всеми силами старался придать ярко выраженный панэллинский характер. Это нашло отражение как в пропаганде, так и в действиях царя. На Западе Пирр мог сражаться только с помощью греков и ради греков, отстаивая интересы эллинизма. Так что преждевременный уход Пирра в Македонию означал бы крушение всей его идеологической доктрины. Пирр старался быть гегемоном всех эллинов, вступив же в борьбу за Македонию, он вольно или невольно встал бы на сторону одних греков против других[391].

Благоприятная для Пирра ситуация на Сицилии сложилась тогда, когда карфагеняне, напав на Сиракузы, настроили и объединили против себя все греческое население острова. Однако, как отмечает А. Пассерини, «Пирр выжидал еще некоторое время, чтобы явиться на Сицилию не в обличии воинствующего кондотьера, не союзника какой-то партии, а в образе освободителя и союзника всех греков острова»[392]. Поэтому его план переправы на Сицилию не мог созреть окончательно до весны 278 г. до н. э. Пирр ожидал вестей от Кинея, посетившего во время своего визита на остров Сиракузы, Акрагант, Леонтины.

Казалось, Сицилия сулила Пирру блестящие перспективы. Она была способна дать гораздо больше, чем истощенная войнами Македония. Несмотря на наступление карфагенян, ресурсы острова представлялись неистощимыми. Здесь можно было найти все, что было нужно для успешного ведения войны: деньги, сильный флот (которого у эпирота никогда не было), людские ресурсы. Но главное — Пирра на острове ждали и были готовы вручить ему неограниченную власть. Он получал тут все то, чего его лишили в Италии или, точнее, чего там уже было нельзя получить. Кроме того, эпирский царь имел основания к тому,