Пирр, царь Эпира - Саркис Суренович Казаров

Продвигаясь по Латинской дороге, Пирр вступил в область герников и занял город Анагнию. То, что жители Анагнии добровольно впустили его в город, является невероятным, ибо Анагния была жестоко наказана римлянами за измену в III Самнитской войне и, по предположению В. Ине, лишилась своих стен, как и некогда соседний городок Велитры (Liv., VIII, 14). Кроме того, после ухода отсюда Пирра ни о повторном завоевании города, ни о наказании его мы не находим никаких упоминаний[340]. Следовательно, если Анагния и была какое-то время во власти Пирра, то захват ее был осуществлен исключительно силой оружия.

Эпитоматоры труда Ливия Флор и Евтропий, как уже было сказано, упоминают о дальнейшем продвижении Пирра и занятии им города Пренесте. В. Ине, а вслед за ним и подавляющее число других историков отвергают это сообщение как в высшей степени недостоверное[341].

Какие же аргументы в этом случае принимаются в расчет? Во-первых, Пренесте из-за своего удобного местоположения считался неприступной крепостью (Zon., VIII, 3) и из-за своего особого положения — город запирал путь на Рим по Латинской дороге — непременно должен был быть занят римским гарнизоном[342]. Кроме того, овладев Пренесте, который находился от Рима на расстоянии всего лишь 23 миль[343], Пирр задумал овладеть и самим Римом, даже если это первоначально и не входило в планы эпирского царя.

Какие же цели преследовали римские анналисты, давая заведомо ложные сведения? Приукрашивание событий, намеренное сгущение красок, нагнетание драматизма, которые были столь характерны для римской анналистики, ясно обнаруживаются и на этот раз. Едва ли римские анналисты, описывавшие поход Пирра на Рим несколько столетий спустя, знали об истинной ситуации. Но представить дело так, что Пирр уже якобы видел стены Рима, а затем с позором отступил, было выгодно: подобные рассказы могли служить прославлению римской доблести славной эпохи Республики.

Дойдя до Анагнии, опустошив и разорив римские владения, Пирр был вынужден начать обратное движение на юг. То, что царь не был готов к длительной осаде Рима, можно заключить из того, что он не располагал осадными орудиями, которые он, кстати, потом широко использовал на Сицилии.

В это время общая стратегическая обстановка стала складываться явно не в пользу Пирра. Этруски, на союз с которыми он рассчитывал, уже заключили мир с римлянами, и высвободившаяся армия консула Т. Корункания стремительным маршем двинулась из Этрурии на помощь Риму. Не менее горькое разочарование постигло Пирра в Кампании и Лации. В отличие от своих соседей (самнитов, бруттиев и луканов) племена латинов, близкие к римлянам по языку и культуре, предпочли господство Рима владычеству чуждого им царя. Все латинские города заперли перед Пирром свои ворота, а брать каждый из них штурмом у Пирра не было ни сил, ни времени, да это и не входило в его планы. Расчет Пирра на то, что при его появлении вся Италия сразу же объединится под его властью в борьбе против Рима, не оправдался.

Между тем положение Пирра начало заметно ухудшаться. После дополнительного набора в римскую армию ему противостояли значительные силы противника. Навстречу царю двигалось войско Корункания, в тылу прочные позиции занимало пополнившееся людьми войско недавно разбитого Левина, а в самом Риме находился сильный гарнизон, способный выдержать длительную осаду. Как опытный стратег, Пирр прекрасно отдавал себе отчет в том, что неудачный исход сражения вдали от основных баз, в стране, населенной исключительно враждебными народами, мог обернуться полной катастрофой[344]. В этих условиях царь принял единственно верное решение: не вступая в сражение с римлянами, вывести свои войска из грозившего ему окружения на контролируемые союзниками территории. К этому же Пирра побуждали и два других фактора: войско было перегружено захваченной добычей и пленными, что значительно снижало его маневренность и боеспособность (App. Samn. 9. 3), а наступившее время года вынуждало Пирра отвести своих воинов на зимние квартиры[345].

Об отступлении Пирра сохранился относительно подробный рассказ Зонары. На обратном пути, в Кампании, войско Пирра встретилось с войском Левина. Царь, пытаясь запугать противника, отдал приказ своим солдатам громко кричать и ударять в щиты. В свою очередь римляне стали кричать еще сильнее, чем если не испугали, то достаточно сильно смутили врага (Zon., VIII, 4, 3). Но на данный момент ни в планы Пирра, ни в планы римлян сражение не входило, поэтому обе стороны от него благополучно уклонились.

В итоге каждый остался при своем: римляне отстояли собственные территории, а царь с захваченной добычей беспрепятственно возвратился на подконтрольные ему земли. Пирр разместил свои войска на зимние квартиры (App. Samn., 9, 3), а сам вернулся в Тарент (Zon., VIII, 4, 3). Так завершился поход Пирра на Рим, а вместе с этим и вся кампания 280 г. до н. э.

Итак, реконструкция такого малоизученного события, как поход Пирра на Рим, представляется нам следующей. Разбив римлян при Гераклее, Пирр вторгся в Кампанию. В этот момент римляне оказались в тяжелейшей ситуации. Грозный враг с юга двигался на Рим. На севере с переменным успехом шла война с этрусками, отвлекавшая силы римлян. Возникла реальная угроза объединения двух противников, противостоять которым Риму было едва ли под силу. К тому же было неизвестно, как поведут себя римские союзники при крайне неудачном для Рима стечении обстоятельств. Оказавшись в безвыходной ситуации, римляне начали переговоры с Пирром о мире. То, что инициатива исходила от них, не вызывает никаких сомнений. Пирр откликнулся на призыв римлян, что свидетельствует о том, что его планы в Италии носили ограниченный характер. Вслед за миссией Фабриция, которая была замаскирована римской анналистикой под переговоры о возврате пленных, последовала поездка Кинея в Рим. К удивлению многих, и особенно Пирра, она завершилась неудачей.

Что же предопределило подобный исход миссии Кинея? Во-первых, успешное для римлян окончание войны с этрусками и, соответственно, высвобождение целой консульской армии; во-вторых, укрепление римского войска за счет дополнительного набора. При этом ведение тогда переговоров со стороны римлян представляется нам дипломатической уловкой, обыкновенной хитростью с целью выиграть время. Именно в силу этого римская анналистика, воспевавшая доблесть, бескорыстие и честность римлян, выдвинула на первый план совершенно иные мотивы для переговоров[346]. Вместе с тем срыв последних привел к возобновлению похода Пирра на Рим.

Едва ли можно принять мнение, которое выдвинул О. Гамбургер и которое поддержал Ж. Каркопино[347], что миссия Кинея случилась одновременно с походом Пирра на Рим: действительно, не приходит на ум