Пирр, царь Эпира - Саркис Суренович Казаров

Пирра.

Что же было потом? По нашему убеждению, исход сражения при Гераклее решился именно в пешем сражении греческих гоплитов с римскими легионерами. Пехотинцы Пирра, неся огромные потери, все-таки заставили римлян дрогнуть и обратиться в бегство. А уж после этого разгром бегущих и еще сопротивляющихся римлян довершили слоны и фессалийская конница. Следовательно, вклад слонов в разгром противника был очень важным, но не решающим. И в этом смысле вполне понятным становится стремление римской анналистики объяснить поражение римлян при Гераклее как раз использованием Пирром доселе неведомых доблестным римлянам страшных «луканских быков».

Победа Пирра при Гераклее была полной. В панике римляне бросили свой лагерь. Дальнейшее преследование бегущего противника стало невозможным по причине наступившей ночи.

Информация источников о потерях Пирра и римлян значительно разнится. По данным Гиеронима, в основе которых лежат так называемые «царские списки», римляне потеряли 7 тыс. чел., а Пирр — ок. 4 тыс. Дионисий же сообщает о 15 тыс. павших римлян и 13 тыс. эпиротов. При всей осторожности подхода к этим цифрам, с нашей точки зрения, более достоверным все-таки должно считаться свидетельство Гиеронима, которого некоторые современные авторы называют также ответственным за все имеющееся у Плутарха описание битвы при Гераклее[315].

После поражения Левин был вынужден отступить в Апулию, где, видимо, лишь у Венузии ему удалось собрать остатки своих войск[316].

Историческое значение победы Пирра при Гераклее было велико. Вся Южная Италия была теперь потеряна для римлян (Plut. Pyrrh., 17; Just., XVIII, 1, 9; Zon., VIII, 3; Dio Cass., fr. 40, 21). Выжидавшие исхода битвы италики открыто присоединились к Пирру. В честь своей победы он посвятил часть захваченной добычи в храм Зевса Додонского со следующей надписью: «Царь Пирр, эпироты и тарентинцы от римлян и (их) союзников Зевсу Корабельному[317]» (Ditt. Syll3.,№ 392:

). Но самое важное, думается, заключалось в том, что победа Пирра над римлянами еще раз продемонстрировала высокий уровень греческого военного искусства и доказала, что эпирский царь является выдающимся полководцем.

Потерпев поражение на поле боя, римляне попытались позднее с помощью различных выдумок и анекдотов скрасить горечь поражения. Так, например, родилась легенда, согласно которой убитые римляне были поражены исключительно в грудь и никто из них не имел ран на спинах. Все это, впрочем, ни в коей мере не может умалить значение той великой победы, которую одержали греки, первый раз встретившись на поле боя с грозным и доселе неведомым противником.

В истории республиканского Рима трудно припомнить достаточное количество эпизодов, когда враг оказывался в непосредственной близости от Города. Доподлинно известно о двух из них: походе Пирра в 280 г. до н. э. и походе Ганнибала во время II Пунической войны. Лишь дважды в эпоху Республики судьба Вечного города оказывалась буквально висящей на волоске. Вместе с тем приходится констатировать, что обстоятельства и причины похода на Рим Пирра практически не нашли своего научного освещения в трудах историков.

Античная литературная традиция, повествующая об этих событиях, с одной стороны, достаточно обширна (Plut. Pyrrh., 17; App. Samn., 10, 3; Dion. Hal. Ant. Rom., XIX, 13; Liv. Epit., 13; Flor., I, 13, 24; Eutrop., II, 12; Ampel., 28, 3; Zon., VII, 4, 1–3; Dio Cass., fr. 40, 27–28), с другой — весьма запутанна и тенденциозна. Даже беглый взгляд на сохранившиеся источники позволяет различить здесь две четкие линии: одну, идущую от Аппиана, которая относит поход Пирра на Рим к периоду, наступившему сразу после миссии Кинея и срыва мирных переговоров; и вторую, ведущую свое начало от римских анналистов и представленную Титом Ливием и эпитоматорами его труда (Флором, Евтропием, Дионом Кассием и Зонарой)[318]. Незначительно расходясь только в определении конечного пункта похода Пирра, Ливий и его последователи единодушны в том, что поход был предпринят эпирским царем тотчас после битвы при Гераклее, еще до начала переговоров с римлянами.

Большинство современных ученых рассматривает два события, т. е. поход Пирра на Рим и мирные переговоры с римлянами, в непосредственной связи[319]. Б. Г. Нибур, одним из первых исследовавший эти события, отдал в данном случае предпочтение версии Аппиана. По его мнению, Пирр, вступив в Кампанию, выдвинул определенные политические требования, отказ от которых и стал причиной его похода на Рим. Но после заключения мира между римлянами и этрусками царь Эпира отвел свои войска на зимние квартиры[320]. И. Г. Дройзен, напротив, принимал версию римской анналистики, считая, что Пирр предпринял свой поход сразу же после Гераклеи, подойдя к стенам Рима, однако затем, получив известие о том, что консул Корунканий успешно завершил войну в Этрурии, начал мирные переговоры из опасения потерпеть поражение в битве[321]. Согласно Т. Моммзену, мирные переговоры предшествовали походу эпирота на Рим, причем инициатором их был сам Пирр. «Во время переговоров Пирр вступил в Кампанию, но лишь узнал, что они прерваны, двинулся на Рим с целью протянуть руку этрускам, поколебать преданность римских союзников и угрожать самому городу»[322]. В. Ине же полагал, что Пирр начал свое наступление одновременно с миссией Кинея в Риме[323].

Р. фон Скала также связал поход эпирского царя на Рим с началом мирных переговоров, инициатором которых, как он думал, выступили римляне. За миссией Фабриция к Пирру последовало посольство Кинея в Рим, что свидетельствовало о том, что Пирр не без колебаний принял политику мира. Но, с одной стороны, выступление слепого Аппия Клавдия, а с другой — известия об успешном окончании войны с этрусками побудили сенат отвергнуть требования Пирра. Изменившаяся во время переговоров военно-политическая ситуация (форсированный марш Корункания на помощь Риму и угроза Пирру от Левина с тыла) сделала продолжение кампании для эпирского царя невозможным[324].

Вместе с тем более правдоподобным может считаться мнение Р. Шуберта, который, приняв за основу сведения Аппиана, утверждал, что Пирр вторгся в Кампанию только после того, как переговоры по вине римлян завершились безрезультатно[325]. Некоторые исследователи существенно дополнили подобную версию. Так, Г. Герцберг, а затем О. Гамбургер высказали вполне обоснованную мысль о том, что те достаточно жесткие условия, которые ставил Пирр на переговорах с римлянами, едва ли были бы уместны в случае его неудачного похода на Рим[326].

Но и по сей день в научной литературе можно встретить обе точки зрения. У. фон Хассель, вообще отрицая факт каких-либо переговоров после битвы при Гераклее, помещал поход Пирра против Рима непосредственно вслед за этим сражением[327].