Слушай, Германия! Радиообращения, 1940–1945 гг. - Томас Манн

сказано все: войну, эту войну в ее нынешнем облике и еще в том, каким она обернется в итоге для немецкого народа. Гитлеровскую войну, в которой истекают кровью миллионы ваших сыновей и которая превращает в пустыню несчастный континент, включая Германию. Только о войне и остается думать, когда спрашивают об итогах этого десятилетия. К ней все шло, к ней вели с самого начала. Все прочее, каких бы лживых имен оно ни носило, начиная с лживого названия самого движения, было не чем иным, как подготовкой и системной перестройкой ради безвыходной и губительной авантюры этой войны, которую ваш фюрер представлял себе, конечно, иначе, чем она выглядит теперь — не той отчаянной борьбой, в которой Германии приходится громоздить одно немыслимое злодеяние на другое, и физические, и моральные последствия которой она будет нести невесть как долго. Все так называемые заслуги перед Германией, которые приписываются режиму, предстают в своем истинном обличье в свете этого итога. Они доведены тем самым ad absurdum[34] — даже для тех, кто прежде наивно видел в этом режиме нечто иное, чем обман, безумие и подлость. Можно услышать, что Гитлер избавил Германию от безработицы. Да — с помощью подготовки к войне. Национал-социализм означает решение социальных вопросов посредством войны. Можно услышать, что он объединил Германию, как никто доселе, и построил социализм, добившись сплочения немецкого народа. Это сплочение и народное единство было диктатурой отребья, чудовищным партийным террором, губящим людей, пятнающим их совесть, принесшим такое нравственное опустошение и разрушение естественных, основополагающих связей, какого не переживал ни один народ, и опиравшимся на все — отнюдь не только на хорошее в людях. Сегодня с этим народным единством обстоит так, что семьсот тысяч вооруженных до зубов преторианцев должны держать под контролем не только жаждущий мира народ, но и наполовину обескровленную армию.

А социализм? Это же самообогащение бонз, превращение нацистской партии в гигантский экономический концерн, жирный, как Геринг. Кроме того, он состоит в восхитительном учреждении «Сила через радость»[35], то есть в отправке бесправных рабочих в прекрасные края. Но разве национал-социализм не очистил страну от республиканской коррупции и не восстановил снова в мире репутацию Германии, ее честь — после позора и бесчестия? В Германии теперь каждый младенец знает, что на фоне смердящей до небес коррупции нацистского правления несколько маленьких, раздутых дурацкими судебными процессами моральных промахов республики были самой невинностью.

И наконец немецкая честь. Достоинство науки растоптано, попрано всякое чувство справедливости, немецкий судья стал обслугой интересов партии, немецкое слово воспринимается как насмешка из-за бесчисленных нарушений договоров и разорванных обязательств, из-за постыдной эксплуатации политики как того, что относится к сфере абсолютного цинизма; само имя Германии стало олицетворением всего ужасного, всякого бесстыдного хищничества, порочной жестокости, безжалостного насилия, так что память народов о том добром, великом и прекрасном, чем некогда одарил человечество немецкий дух, грозит потонуть в море ненависти, чьи накатывающие волны вы отчаянным напряжением сил, «силой через страх» пытаетесь пока сдержать, чтобы они вас не поглотили. Так обстоит с возрожденной немецкой честью. Таков итог десяти лет национал-социализма. И я рад, что мне отведено лишь пять-шесть минут, чтобы подвести его. История сделает это подробнее.

24 января 1943

Немецкие слушатели!

Нацисты начали готовиться к своей гибели, они заняты тем, что расписывают ее себе и другим, притом во всех красках. Дума о том, как они сгинут, для них, должно быть, не нова; уже с самого начала своего господства они наверняка сознавали, что цивилизованный мир поймет, какая угроза исходит ему от них, поймет, что это вообще не правительство, а шайка убийц, и совместными действиями быстро положит конец их начинаниям. В те времена они вряд ли стали бы поднимать такой вой по поводу своего падения и изображать, что он сопоставим с апокалипсисом, — ведь тогда они еще казались себе тем, чем и были на самом деле: мелкой сошкой, лихими предприимчивыми конъюнктурщиками, — и едва ли удивились бы сами, завершись их предприятие, как увеличенный в масштабе капповский путч[36]. Но с тех пор, к немалому, и в том числе их собственному изумлению, они выросли, как на дрожжах, и что они успели о себе возомнить, можно видеть из описаний, заранее анонсирующих их конец и рассчитанных на то, чтобы у нас кровь стыла в жилах.

В первую очередь, это смутные угрозы в адрес англичан и их союзников, чтобы те не вздумали делать им жизнь невыносимой, иначе случится такое, чего никто себе и вообразить не может. Геббельс говорит примерно следующее: «У вас, детей цивилизации, нет таких зверских фантазий, и вы все еще не представляете себе, на что мы способны. Вам такое попросту в голову не может прийти, и мы не собираемся открывать вам этот секрет, но если понадобится, мы это сделаем, черт побери! Остерегитесь! Договаривайтесь с нами и заключайте мир, чтобы мы сухими вышли из этой войны, которую, видит бог, мы вот-вот можем проиграть. Таких, как мы, лучше не доводить до отчаяния — иначе кое-что может случиться».

Да, тут уж, видимо, ничего не попишешь; придется взяться за ум и оставить им на съедение Европу и Африку. С такими современниками не сладишь: если они победят, то превратят мир в невиданную мерзость, а если проиграют, то и здесь сулят напоследок нечто чудовищное по своим последствиям. Они угрожают взорвать все к чертовой матери! Геббельс буквально говорит это на страницах «Рейха»: «Если настанет такой день, когда нам придется уйти, если мы однажды будем вынуждены сойти с исторической сцены, мы захлопнем за собой дверь с такой силой, что земной шар содрогнется, и человечество застынет в изумлении». Я, правда, думаю, что треск захлопнувшейся двери потонет в немыслимом свисте и улюлюканье мировой аудитории, потому что такого непотребства, как игра этого кровавого балагана, ей еще не предлагали. Но что думает себе это апокалиптическое хулиганье, воображая, будто их конец станет гибелью богов! Злополучнейшее стечение внешних и внутренних обстоятельств дало им возможность десять лет творить немыслимые бесчинства в Германии и вне ее, а теперь они решили взять клейстовскую ноту, заявляя, что подобного рода владычество «можно похоронить лишь в таких потоках крови, от которых почернеет солнце»[37].

Глупцы! Свободе и человеческому достоинству не суждено погибнуть, объединенные нации не отступят от своей цели одолеть нацистскую чуму и положить конец немецкому национал-социализму и вообще всякой расовой мании величия. Это произойдет, даже если нацисты будут вопить, что устроят сейчас нечто ужасное, коль скоро к ним