Магия в Средневековье - Табита Стэнмор

сожалению, полоса везения не продлилась и двадцати четырех часов. В день святого Стефана, 26 декабря, он играл в «Домингос» — возможно, в игорном заведении или в доме испанца, жившего в Лондоне, — и тут же проиграл все. На смену восторгу пришла ярость. Генри гневно потребовал от Уисдома вернуть все уплаченное, а также договор, который он опрометчиво подписал накануне и по которому Уисдому полагались 10 фунтов стерлингов, с уточнением, что выплаты начнутся незамедлительно, а не после смерти отца Генри. Уисдом утверждал, что добавил этот пункт только на случай, если Генри случайно скончается до сэра Ральфа, хотя такое словесное дополнение не имело бы никакой силы, потребуй Уисдом деньги.

Пока заказчик бушевал и угрожал, Уисдом сохранял полное спокойствие. Он поинтересовался, чем еще занимался Генри в тот день, кроме игр с друзьями. Может быть, он отпраздновал новообретенную удачу, переспав с проституткой? Невилл смутился. В конце концов он признался, что именно так и было. Теперь Уисдом пришел в бешенство. Естественно, магия перестала действовать! Это была ангельская сила: они снискали благосклонность самых невинных существ во вселенной и попросили их о помощи! Невилл изменил жене (в очередной раз), нарушил священные супружеские обеты и запятнал себя низменными удовольствиями. В ответ ангел, одаривший его благословением, отозвал его назад. Теперь от кольца не было пользы.

Отмахнувшись от сбивчивых заверений Невилла о том, что его не предупреждали об этом условии, Уисдом предложил Генри другое решение усугубившихся денежных проблем: поиск сокровищ. Если, выслушав идею с волшебными кольцами, Генри не смутился, это следовало бы сделать теперь. Оба занятия считались вне закона в соответствии с Биллем 1542 года против колдовства, но, в отличие от магических колец, поиск сокровищ упоминался там отдельно. Тем не менее Генри продолжал действовать. Ниниан сообщил Невиллу и Уисдому, что слышал от «слепого, который родился евреем и практиковал то же искусство [магии]», что на севере Англии под крестом зарыто 2000 фунтов стерлингов — то есть на земле, принадлежащей семье Невиллов.

Вероятно, Ниниан и Уисдом хотели убедить Невилла с помощью таких конкретных деталей, поскольку те ассоциировались с магией. Еврейское население Англии было жестоко изгнано более чем за 250 лет до этого, в 1290 году, и еще столетие после евреям официально запрещалось возвращаться в страну. Тем не менее допускались «конверсы» — евреи, принявшие христианство, — но только в небольшом количестве. Однако на территориях Европы, где христианство преобладало, люди сильно подозревали, что ни один такой переход не был искренним, — они скорее расценивали это как способ евреев выживать и процветать в негостеприимных для них государствах. Действительно, в Испании и других странах инквизицию придумали, чтобы расследовать случаи ложного перехода в веру. Но даже там, где не было такого контроля, соседи часто обходили семьи «новых христиан» стороной.

Тем не менее некоторые подозревали, что те по-прежнему оставались иудеями, и пытались извлечь из этого выгоду в собственных целях. Многие христиане в Европе считали иудаизм неразрывно связанным с оккультными силами и могущественной магией. Например, Пико делла Мирандола, христианский мыслитель и оккультист, живший в XV веке, утверждал, что самым могущественным языком в мире является иврит, поскольку именно на нем Бог обращался к Адаму и Еве. Еврейский мистицизм, возникший в XII веке в виде Каббалы, впоследствии почитался как экзотическая и древняя форма магии. Многие христиане отчасти фанатично верили, что большинство евреев обладают знаниями о сверхъестественном, поэтому отсылка к человеку, который «родился евреем» (и предположение, что его переход в христианство был лишь прикрытием), придавала больший вес утверждениям Уисдома. Незрячесть практикующего наделяла его дополнительным авторитетом: слепота издавна ассоциировалась с более тонким восприятием мира духов. Если слепой еврей, владеющий оккультными искусствами, утверждал, что где-то зарыты сокровища, Генри бы в это поверил.

Было ли дело в убедительном источнике Уисдома или в количестве денег, которые он обещал, но Генри не сомневался, что стоит попробовать. Он выдал 20 ноблей (около 3 фунтов 13 шиллингов) на расходы, и в день Нового года Уисдом и Ниниан отправились на север. Через три недели Ниниан вернулся один и с пустыми руками. Они снесли крест и раскопали место, где должны были быть зарыты деньги, но ничего не нашли. Уисдом, опасаясь буйного нрава своего клиента, отказался возвращаться с плохими новостями. В этот момент можно было бы ожидать, что Генри полностью откажется от авантюр мага. Но у Уисдома имелся еще один план, как раздобыть деньги, самый рискованный и всерьез грозивший всем причастным лицам смертной казнью.

Истинный образ странствующего еврея, проезжавшего через Брюссель. Филипп Якобус Бреполс

1800–1833. The Rijksmuseum

Дав Генри несколько недель на то, чтобы остыть, в первую неделю Великого поста Уисдом и Ниниан снова обратились к нему. По всей видимости, они прибыли в Вестминстер, где Невилл тогда играл в теннис, ставший особенно популярным во время правления Генриха VIII, так как, возможно, Уисдом не был уверен, что его впустят, если он отправится непосредственно к Невиллу домой. Так или иначе, Уисдом утверждал, что у него есть окончательное решение всех бед молодого лорда, и предложил убить жену Генри. По его мнению, жили они без любви, а леди Энн была достаточно благочестивой женщиной, чтобы сразу попасть на небеса. Это пошло бы на пользу им обоим и позволило бы Невиллу снова жениться: по собственному выбору, на том, кого он полюбит и кто принесет приличное приданое. Возможно, Уисдом планировал предложить любовное заклинание, чтобы подобрать подходящую невесту.

Важно помнить, что в этой истории мы опираемся на показания Генри Невилла, которые он давал в тюрьме в 1546 году, где находился за попытку убийства. В документе утверждается, что Генри пришел в полный ужас от такого предложения и не дал на него добро. Возможно, так оно и было, но тогда кажется странным, что он еще два раза встречался с Уисдомом, по-видимому случайно, сначала в Мургейте, а затем в Мурфилдсе. Это само по себе подозрительно. Мурфилдс, как следует из названия[114], был болотистой местностью за стенами Лондона. Он выходил за пределы непосредственной сферы влияния местных властей: хотя теоретически к XVI веку район управлялся Лондоном, на практике за городской чертой контроля, по сути, не было. Кроме того, здесь располагалось известное пристанище нищих и пациентов Бетлемской психиатрической больницы. Таким образом, это было не то место, где обычно проводил время молодой аристократ, если только он не пытался остаться незамеченным.

Это наталкивает на мысль, что встреча была не случайной, а организованной заранее. Вот почему кажется очень маловероятным, что Невилл отверг предложение Уисдома в Вестминстере — не в последнюю очередь потому, что, когда они встретились в Мургейте, Уисдом сообщил, что волшебство уже свершилось.