Так сложились звезды. Как превратить любовь к путешествиям в дело всей жизни - Ольга Владимировна Растегаева

Уже на следующий день я поняла, что от фаллосов в Бутане никуда не деться, когда увидела на окраине города картинку, вобравшую в себя все главное.

Под большим красивым мужским естеством сидел старец и, кажется, дремал на солнце. Огромная картинка на стене терракотового цвета была нарисована с большой любовью. Фаллос в цветочках извергал высоко семя куда-то под крышу с той же силой, что бьет фонтан Jet d’eau на Женевском озере. Художником были заботливо прорисованы детали – волоски и огромные тестикулы, между которыми и находилась лысая голова мужчины. Сбоку от дома на веревках сушилось мясо яка, бурые полоски которого трепетали на ветру, словно мантры у храма, на земле стояли оранжевые баллоны с надписью «Бутан».

Мужчина был одет в традиционный халат гхо, с широкими рукавами, с напуском над поясом, за пазухой которого бутанцы носят все самое ценное: телефон, килограмм перца чили, важные бумаги.

Рисованные пенисы в Бутане защищают дом от злых духов и сглаза, а заодно прославляют деяния весьма одиозного ламы Дрюкпы, которого в Бутане называют «сумасшедшим святым». Его орган вошел в историю отдельно, под именем «удар молнии пылающей мудрости». Это вам не нефритовый стержень.

Надо признать, методы работы по просветлению общественности у Дрюкпы, жившего на рубеже XVI века, были весьма неортодоксальны, эксцентричны и имели довольно яркий сексуальный контекст. Хроники утверждают, что монах был явным адептом промискуитета, страстно любил вино и женщин, а в дни, когда злые духи появлялись в королевстве и мешали его святым делам, он нещадно бил их по голове своим пенисом. Хотя в Пунакхе я слышала и иную версию: как лама смело победил демонов орально и те задохнулись. Есть и еще несколько интерпретаций легендарной битвы Дрюкпы со злыми духами на перевале Дочула.

Но мирянам Дрюкпа нравился, они восхищались его смелостью, а мужчины наверняка завидовали фертильности – считается, что Дрюкпа вывел на путь счастья более 5000 женщин. В его честь в конце XV века возвели даже храм плодородия Чими-Лакханг, что недалеко от Пунакхи, куда и ездила Сонам на благословение членом.

В монастыре хранится несколько древних деревянных пенисов. Считается, что один из них – самый длинный, из темного дерева с серебряной ручкой, привезенный Дрюкпой из Тибета около 500 лет назад, – как раз дарует радость материнства. Им легонько постукивают женщин по голове и благословляют на рождение детишек.

Фаллосы Дрюкпы разметало по всему Бутану. До сих пор бутанцы рисуют пенисы вокруг двери дома, изображают на автомобильных номерах и подвешивают их на крыши своих домов по четырем углам. Иногда деревянные лингамы возят по полям, отгоняя птиц, – в качестве пугала. Правда, в городах таких эзотерических муралов уже не так много, приходящая цивилизация привнесла некоторый стыд за неприличные традиции прошлого. А в горных деревеньках они еще извергаются мощными яркими каплями, на радость домочадцам и к ужасу демонов.

К обилию фаллосов маленькая компания, прибывшая наконец-то в Бутан, привыкла быстро. В первый же день мы дружно «обхихикали» все увиденные, как школьники на уроках анатомии. На третий, уже сами того не замечая, мы объясняли друг другу, как пройти в магазинчик с сувенирами: от большого члена в ромашках налево.

В Бутане есть и официальный символ – голубой мак, который я не видела ни разу, он вполне уживется с геральдическим драконом. Кое-где даже можно увидеть, как дракон восседает на огромном фаллосе и летит над высочайшими пиками Гималаев покорять врагов.

Druk – самое важное слово в Бутане. Начнем с того, что само королевство называется Друк Юл – Земля Громового Дракона. Великий титул дракона носит король страны, именем дракона названа национальная авиакомпания Druk Air, на государственном флаге тоже изображен мифический зверь, сжимающий когтями драгоценности. Здесь так почитают красно-оранжевых драконов, веря, что они являются к монахам на беседы, что через неделю и сам начинаешь думать, что они и правда когда-то летали над облаками, гнездясь в неприступных горах. И ведь наверняка в каких-то пещерах, куда не поднимались люди, где-то глубоко под снегом еще можно найти их яйца.

Острая на язык

На террасе деревенского ресторана с чудесными видами на зеленые грядки и темные горы вдалеке задыхался молодой мужчина. Его красное лицо, выпученные глаза с застывшим в них ужасом, рука, приложенная к груди, прерывистое хрипящее дыхание выдавали в нем гурмана. Они все совершают одну и ту же ошибку – решаются попробовать стручок местного перца.

Еду в Бутане нельзя назвать просто острой – капсаицин из местных перцев сжигает все на своем долгом пути, раскаляя внутренние органы до температуры домны.

Любая пища без перца априори считается невкусной и пресной. Если попросить, нет, даже умолять не сдабривать блюда так обильно перцем – повара пожмут плечами и добавят совсем чуть-чуть. Чтобы из перечного небытия ты вернулся быстрее, чем тот парень.

Я положила ему руку на плечо, понимающе и поддерживающе кивнула. Пройдет. У всех проходит. Я через два часа после дегустации даже вспомнила, как меня зовут и есть ли у меня собственный бастард.

Перец стал гастрономической проблемой. Мы недоедали. Пища, которую подавали на завтрак, обед и ужин, была столь остра, что я ее ощущала на всем пути следования по кишкам. В этом и был смысл заповеди тсава сун, переводимой как «три уровня боли». Нужно, чтобы горело трижды: во рту, в желудке и, так сказать, на финальной стадии процесса. Но к такому наша маленькая группа оказалась не готовой. Мы клевали по зернышку липкий рис, внимательно разглядывали листья салата на предмет попадания посторонних пищевых перечных частиц.

Обычным делом стало хватать открытым ртом воздух и делать паузы в разговоре во время еды, чтобы прийти в себя после порции «неострой», по мнению поваров, еды. И вот день на третий, жуя якбургер (бутерброд с большой черной котлетой из мяса яка, острой, как мои шутки), запивая его странным по вкусу местным вином, я внесла в ресторанное застолье тему для обсуждения.

– Им надо как-то разнообразить пищу. Овощей добавить, хотя бы каких-нибудь, кроме перца и салата. Помидоры, баклажаны. Может, картошку варить.

– Патиссоны, кольраби, – подхватил Саша. И закашлялся от очередной острой порции еды.

Пару дней назад, когда исследовала город в ожидании прибытия друзей, я оказалась на рынке. Познакомилась с ассортиментом, состоящим преимущественно из гор зеленых стручков перца, в которых иногда встречался красный экземпляр. В Бутане из перца чили делают не