Жуков. Портрет великого полководца - Виктор Иванович Устинов

дивизии нередко занимали под огнем противника, приспосабливаясь к условиям местности и обстановки буквально на ходу. Передовые танковые и моторизованные части немцев сумели прорваться к Смоленску 15 июля, где они были остановлены 16‑й армией и подошедшей ей на помощь 19‑й армии. Целых десять дней за Смоленск велись тяжелые и кровопролитные бои, не стихавшие ни днем ни ночью, и только угроза окружения заставила советские войска 24 июля оставить этот старинный русский город130. Сталин, узнав, что наши войска оставили Смоленск, возмущенно сказал Г. Жукову: «Это не город, это памятник! Слава русского воинства! Триста с лишним лет назад поляки два года не могли взять Смоленск! Наполеон обломал об него зубы, а красный маршал Тимошенко позволил врагу взять Смоленск…»131 Верховный Главнокомандующий тут же распорядился, чтобы Генеральный штаб и лично Г. Жуков приняли все меры, чтобы вернуть Смоленск. 18 июля Г. Жуков отдал директиву о проведении операции по окружению и разгрому противника в районе Смоленска. Он принимал все меры, чтобы удержать днепровский рубеж обороны и вытеснить немцев из Смоленска. Эту трудную задачу в течение нескольких дней пытались решить, кроме 20‑й, 21‑й, также 13‑я и 4‑я армии. Активными действиями в районе Рогачева, Пропойска и Кричева они сковали крупные силы группы армий «Центр». Фельдмаршал Бок был вынужден выдвинуть в эти районы 2-ю полевую армию и снять из-под Смоленска один корпус Гудериана. Вскоре ему пришлось выделять дополнительные силы на бобруйское направление, так как Ставка ввела в сражение кавалерийскую группу генерала О.И. Городовикова. Эта группа в составе трех дивизий предназначалась для рейда по тылам могилевской и бобруйской группировок противника. Через двое суток кавалеристы прорвались в Бобруйск и перерезали коммуникации правого крыла группы армий «Центр». Фельдмаршал Бок, не имея сил для ликвидации прорвавшихся в их тыл кавалеристов, обратился за помощью в Берлин. Как позже заметил о сражении под Смоленском генерал Типпельскирх – уже тогда «в войне наступил первый большой кризис»132.

Напряжение боев нарастало – в направлении Москвы противник вначале бросил в наступление 29 дивизий, из которых было 9 танковых и 7 моторизованных дивизий, имея превосходство в людях, артиллерии и самолетах в два и танках почти в четыре раза. А всего в составе наступавшей группировки гитлеровцев в ходе сражения было задействовано 62 дивизии и две бригады133. Замыслом их действий предусматривалось рассечь обороняющиеся войска Западного фронта на три части: невельскую, смоленскую и могилевскую, окружить их и уничтожить, чтобы создать выгодные условия для беспрепятственного продвижения на Москву, захват которой победно, как думало гитлеровское руководство, завершал кампанию 1941 года, а может и всей войны.

Сталин требовал все подходящие стратегические резервы бросать на освобождение Смоленска, Жуков же полагал, что нужно прежде всего выстраивать противотанковую оборону против главной ударной силы вермахта – танковых групп, действовавших в отрыве от пехотных соединений вермахта. Немцы явно хотели повторить свой успех окружения советских войск в районе Белостока и Минска, только в этот раз они намеревались сомкнуть танковые клещи вокруг Западного фронта в районе Смоленска, для чего 3‑я танковая группа стремительно развивала наступление в направлении Витебск, Полоцк, Духовщина, а 2‑я танковая группа – в направлении Шклов, Рославль, Ельня. Обладая глубоким аналитическим умом и предвидением, Г. Жуков, по опыту прошлых боев танковых групп и по их продвижению вглубь советской территории, к Москве, очень точно определил направление их действий и в течение всего периода Смоленского сражения выстраивал битву с врагом таким образом, чтобы сорвать замысел немцев и не допустить окружения Западного фронта, что ему и удалось сделать.

При этом, как ни торопило их время, Жуков в отличие от Сталина всегда настаивал, чтобы вновь создаваемым формированиям предоставлялось время на военную подготовку, зная из своего личного опыта, что молодой боец, научившийся в учебном бою нападать и защищаться, владеть оружием, ценнее трех новобранцев. Нередко споры по этим кардинальным вопросам выводили Сталина из равновесия, но в конце концов он соглашался с мнением Жукова, отдавая дань его опыту и военной интуиции. Встретившееся сопротивление советских войск на каждом километре смоленской земли было таким сильным, а потери в танках и людях так велики, особенно в войсках 2‑й и 3‑й танковых групп, что Гитлер при посещении штаба группы армий «Центр» 4 августа заявил, что если бы он перед войной был в достаточной степени информирован о силе Красной Армии, то «принять решение о необходимости нападения на СССР было бы ему значительно труднее»134. Не меньшие потери несли и в войсках групп армий «Север» и «Юг», но, главное, на тех стратегических направлениях, где наступали немецкие войска, не было того продвижения, что было заложено в плане «Барбаросса», и без прилива новых сил оно могло вообще остановиться. В битве за Смоленск и для его овладения были введены последние резервы не только группы армий «Центр», но и Главного командования вермахта. Для развития успеха после взятия Смоленска у немцев «не было ни одной дивизии». Был еще один не менее тревожный сигнал, отмеченный в рабочем дневнике генерала Гальдера, «что за пару недель боев на территории Советского Союза войска тратили боеприпасов больше того, что было предусмотрено всем планом „Барбаросса“»135.

На втором этапе Смоленского сражения, проходившего с 21 июля по 7 августа, Ставка ВГК рассмотрела предложения Г. Жукова организовать контрнаступление на западном направлении в целях разгрома смоленской группировки врага. Созданные для этого армейские оперативные группы, в которые влились остатки 29‑й, 30‑й, 24‑й и 28‑й армий, нанесли одновременный концентрированный удар из районов Белый, Ярцево и Рославль на Смоленск. Удары оперативных групп хотя и не привели к разгрому смоленской группировки противника, но заставили его отказаться от обходящих маневренных действий, сковали его силы на всех участках фронта и способствовали выходу из окружения 20‑й и 16‑й армий, помогли стабилизировать положение в полосе обороны 22‑й армии Центрального фронта. А главное, две танковых группы так и не смогли замкнуть клещи восточнее Смоленска, что им удалось сделать при окружении Минска, и в этом была большая заслуга начальника Генерального штаба Г. Жукова. Однако осуществить полный разгром духовщинской группировки противника советские войска не смогли, и Сталин винил в этом командующего фронтом. Он даже предлагал на заседании ГКО заменить командующего Западным фронтом С. Тимошенко на Г. Жукова, но сам Жуков, с уважением относившийся к маршалу, посоветовал Верховному Главнокомандующему воздержаться от такого шага и дать ему возможность в других сражениях проявить свой талант полководца. С мнением начальника Генерального штаба согласились В. Молотов и М. Калинин, но ожидаемого проявления