Сталин против Гитлера: поэт против художника - Сергей Владимирович Кормилицын

быть сделано с легкостью. Поэтому он выругал старого генерала за доверчивость, но продолжил подготовку к путчу. Между тем Лоссов поднял по тревоге рейхсвер, а Кар подписал декрет о запрете НСДАП. В результате, когда на следующий день национал-социалисты торжественным маршем пошли по улицам Мюнхена, направляясь к зданию Военного министерства, их встретили полицейские кордоны, немедленно открывшие огонь на поражение. Несколько товарищей Гитлера погибли, большинство, памятуя о фронтовых привычках, просто залегли и расползлись за естественные укрытия. Гитлера соратники сперва повалили на мостовую, а затем, когда огонь поутих, запихнули в чью-то машину и, сколько он ни рвался продолжить демонстрацию, увезли. Путч провалился. Достойнее всего повел себя, пожалуй, фон Людендорф. И на фронте-то никогда не кланявшийся пулям, он под огнем дошел до полицейского кордона, молча раздвинул полицейских и ушел не оглядываясь. С тех пор, кстати, он невзлюбил Гитлера и превратился из его сторонника в яростного противника. Когда в 1933 году имперский президент Гинденбург назначил главу НСДАП имперским канцлером, Людендорф направил ему гневное послание с упреком, что тот отдал страну в руки проходимца.

Отто Штрассер описывает мюнхенские события несколько иначе, выставляя Гитлера в комическом виде, что, однако, вполне объяснимо: Адольфа он, мягко говоря, не любил. Впрочем, и такое описание тоже заслуживает права быть изложенным: «Лишь только люди Гитлера вышли на открытое пространство на Фельдхернхалле, полиция открыла огонь. То, что произошло дальше, – один из самых позорных эпизодов послевоенной истории. В то время как Людендорф шел прямо на полицейский кордон, стреляющий по людям, Гитлер бросился на землю. Любые другие версии происшедшего несомненно лживы. Гитлер позорно шлепнулся на землю. В последовавшей за тем рукопашной схватке тринадцать нацистов были убиты и многие ранены (среди них и Герман Геринг). Немедленно начались аресты, однако лидер нацистского движения Гитлер успел бежать. Его увезли в чьей-то частной машине». Может быть, такая трактовка более правдива, отрицать не буду хотя бы по той причине, что на месте происшествия не присутствовал. Как, впрочем, не присутствовал там и Отто Штрассер.

Гитлер скрывался недолго. Вскоре он был арестован и 26 февраля 1924 года осужден по обвинению в государственной измене. Впрочем, приговор был чрезвычайно мягким – всего 5 лет тюремного заключения. Приговоры его соратникам отличались немногим. Причина столь либерального подхода в первую очередь заключается в том, что перед судом среди прочих предстал фон Людендорф – практически национальный герой Германии, человек, едва не выигравший войну. Поэтому, несмотря на то что обвинение в измене подразумевало чрезвычайно жесткую меру пресечения, в этот раз она была смягчена до невозможности. С другой стороны, на стороне Гитлера и его подельников выступил баварский министр юстиции. Наконец, за путчистов-неудачников ходатайствовали самые влиятельные лица Баварии. Если с Гитлером не были связаны они лично, то ему покровительствовали их жены.

Гитлеру поражение путча отчасти даже сыграло на руку. Лучшей PR-кампании было и не придумать. Он превратил процесс в политическую трибуну, заявив на всю Германию то, что раньше мог говорить только на собраниях в пивных: «Я обвиняю Эберта, Шайдемана и прочих в государственной измене. Я обвиняю их потому, что они уничтожили 70-миллионную нацию». Эффект от его речей был настолько силен, что запрещенная НСДАП пополнилась сотнями новых членов. Были среди них и те, кто стрелял в колонну путчистов.

В тюрьме Ландсберг Гитлеру предоставили удобную камеру. Он завтракал в постели, выступал перед товарищами по заключению и гулял в саду, иногда обедая вместе с комендантом крепости и его семьей. Мягкость условий содержания напоминает больше санаторий, нежели тюрьму, но тут, судя по всему, подсуетились его верные почитатели или почитательницы. Здесь он начал диктовать, сперва Эмилю Морису, а потом Рудольфу Гессу, первый том «Моей борьбы» – политической библии национал-социалистического движения.

Цитата

Рецензия на «Майн Кампф» Адольфа Гитлера[60]

Символичной для нынешнего бурного развития событий стала осуществленная год назад публикация издательством «Херст энд Блэкетт» полного текста «Майн кампф» в явно прогитлеровском духе. Предисловие переводчика и примечания написаны с очевидной целью приглушить яростный тон книги и представить Гитлера в наиболее благоприятном свете. Ибо в то время Гитлер еще считался порядочным человеком. Он разгромил немецкое рабочее движение, и за это имущие классы были готовы простить ему почти все. Как левые, так и правые свыклись с весьма убогой мыслью, будто национал-социализм – лишь разновидность консерватизма.

Потом вдруг выяснилось, что Гитлер вовсе и не порядочный человек. В результате «Херст энд Блэкетт» переиздало книгу в новой обложке, объяснив это тем, что доходы пойдут в пользу Красного Креста. Однако, зная содержание книги «Майн кампф», трудно поверить, что взгляды и цели Гитлера серьезно изменились. Когда сравниваешь его высказывания, сделанные год назад и пятнадцатью годами раньше, поражает косность интеллекта, статика взгляда на мир. Это – застывшая мысль маньяка, которая почти не реагирует на те или иные изменения в расстановке политических сил. Возможно, в сознании Гитлера советско-германский пакт не более чем отсрочка. По плану, изложенному в «Майн кампф», сначала должна быть разгромлена Россия, а потом уже, видимо, Англия. Теперь, как выясняется, Англия будет первой, ибо из двух стран Россия оказалась сговорчивей. Но когда с Англией будет покончено, придет черед России – так, без сомнения, представляется Гитлеру. Произойдет ли это на самом деле – уже, конечно, другой вопрос.

Предположим, что программа Гитлера будет осуществлена. Он намечает, спустя сто лет, создание нерушимого государства, где двести пятьдесят миллионов немцев будут иметь достаточно «жизненного пространства» (то есть простирающегося до Афганистана или соседних земель); это будет чудовищная, безмозглая империя, роль которой, в сущности, сведется лишь к подготовке молодых парней к войне и бесперебойной поставке свежего пушечного мяса. Как же случилось, что он сумел сделать всеобщим достоянием свой жуткий замысел? Легче всего сказать, что на каком-то этапе своей карьеры он получил финансовую поддержку крупных промышленников, видевших в нем фигуру, способную сокрушить социалистов и коммунистов. Они, однако, не поддержали бы его, если бы к тому моменту своими идеями он не заразил многих и не вызвал к жизни целое движение. Правда, ситуация в Германии с ее семью миллионами безработных была явно благоприятной для демагогов. Но Гитлер не победил бы своих многочисленных соперников, если бы не обладал магнетизмом, что чувствуется даже в грубом слоге «Майн кампф» и что явно ошеломляет, когда слышишь его речи. Я готов публично заявить, что никогда не был способен испытывать неприязнь к Гитлеру. С тех пор как он пришел к власти, – до этого я, как и почти все, заблуждался,