Тайна Гуччи. Правда, которая ждала своего часа - Аллегра Гуччи

В фильме проскальзывает несметное количество деталей, но это не главное: кино – это выдумка. Ты был бы огорчен, а то и разозлился бы, увидев, каким в фильме представлен командор Фернандо Реджани, твой тесть, с которым у тебя сложились прекрасные отношения. Элегантный мужчина, носивший исключительно шелковые рубашки, внимательный ко всем деталям, он похож на полумафиози, дальнобойщика в майке. Можно было бы еще много чего сказать, если рассматривать каждого персонажа, но лучше на этом закончить. Интереснее было бы узнать о происхождении этого фарса.

Разве не любопытно, что среди актеров Джаред Лето, амбассадор Gucci, и Сальма Хайек, жена Франсуа-Анри Пино, президента и генерального директора группы, владеющей Gucci? Или что компания Gucci великодушно открыла свои архивы и предоставила магазины для съемок? Все в фильме пахнет Gucci. Многие, особенно в Европе, отметили удачное стечение обстоятельств: картина вышла на экраны в год столетия Gucci и в начале винтажной кампании бренда, словно грандиозный рекламный ход. Возразить нечего: бизнес есть бизнес. Помимо этого, усовершенствование винтажной линейки Gucci можно считать невольной данью уважения тебе, настоящему Маурицио, твоему видению, твоему чувству привязанности к Gucci, к культурным корням компании. Жаль только, что фильм скорее напоминает китч, чем винтаж. Очень жаль, потому что подлинная история Gucci гораздо глубже и увлекательнее, чем фильм.

Вместо «Дома Gucci» я бы назвала его «Надругательством над Gucci».

10

Аллегра Гуччи: кто я?

Дорогой папа,

я собиралась написать тебе это письмо с конца 1990-х годов. Длинное письмо, согласна. Но недостатка во времени у тебя сейчас нет. Ладно, дай мне пошутить. Я хочу представить тебя живым хотя бы в другом измерении. Развалившимся в удобном кресле, как у нас в горах, с этими страницами в руках. Здесь ты посмеешься, позже сможешь растрогаться, где-то сожмешь кулаки…

27 марта 1995 года, в день твоей смерти, мне было 14 лет. Уже не ребенок, но еще не женщина. Кажется, в тот день моя трансформация произошла за считаные часы. Горе запустило машину времени на полную мощность. Опустошение, пережитое после убийства, последовавшие за ним страдания и ответственность обрекли меня на изнурительный марш-бросок до самого конца срока. Время от времени я говорила себе, что должна высказаться. Позволить говорить другим, не бросаться в драку с прессой было скорее естественной позицией, чем предписанием, навязанным диктатом моей совести. Как, впрочем, и сейчас. Ты же меня знаешь: я стеснительная. Со временем в душе укоренилось чувство разочарования, ведь можно сколько угодно выступать, отвечать, уточнять, но твой одинокий голос все равно будет заглушен шумом глупости, недобросовестности, невежества. Однако искушение изложить все это на бумаге не покидало меня. И даже не с целью заставить замолчать сплетников или исправить случайные или намеренные ошибки – скорее чтобы разоблачить волков в овечьей шкуре. После смерти Маурицио в живых, кроме бабушки Сильваны, которая, как мы уже видели, вела свою собственную игру, осталось трое: Патриция, Алессандра и я. Уязвимые, каждая со своими мыслями. Легкая добыча.

Долгое время я молчала. А потом появился фильм – эффектное, гротескное, маловразумительное голливудское шоу с одними из самых ярких звезд мирового кино. Я не могла его игнорировать. Вокруг меня все закипело, и на поверхность всплыл привычный мусор клеветы и лживых историй. Пришло время говорить. Сказать правду.

Но при этом не вступать в бой. Я не собиралась больше тратить годы своей жизни на суды и поэтому выбрала другую стратегию: создавать позитивный контент. Спекулянты пусть идут к черту, мне хочется рассказать другую историю. Я хочу жить, закрыть нерешенные вопросы и посвятить себя новым проектам.

Идея письма пришла спонтанно, сразу же после того, как я погрузилась в эти мысли. Ты, папа, был подходящим собеседником, единственно возможным, чтобы пересмотреть все и начать сначала. Этот разговор стал бы первым шагом на новом пути.

И я начала копаться в своих воспоминаниях, искать документы, фото. Написать «дорогой папа» и продолжить оказалось легче, чем я предполагала. Дистанцию, которую создавало письмо, позволило мне лучше разглядеть главных персонажей истории, которая заслуживает быть рассказанной.

Начиная с себя.

В детстве я не понимала, как мне повезло. Жить так, как жила, было естественно. Но в 14 лет я совершенно четко поняла значение моей фамилии. Внезапно мой мир рухнул, я оказалась совершенно в другой вселенной. Мои самые близкие друзья были рядом и помогали мне, как могли. Но все изменилось в худшую сторону. Жизнь приняла устрашающий вид и пошла по иному пути. 27 марта 1995 года стало абсолютной перезагрузкой.

Раньше я мечтала, как было бы здорово какое-то время пожить за границей, представляла это как некое приключение. Дома это называли обрядом инициации молодого Гуччи. Ты тоже через него прошел, да и я бы не отказалась. Вместо этого произошла трагедия, которая заставила меня остаться рядом с мамой и бабушкой. Я грезила о путешествиях с друзьями: казалось бы, ничего необычного, простые, но такие упоительные впечатления, которые заставляют чувствовать вкус свободы. Однако мечты испарились: постоянное пребывание в центре внимания, слишком большого внимания, не позволяло им исполниться. После школы мне очень хотелось продолжить обучение, я разрывалась между психологией и юриспруденцией. Но необходимость постоянно поддерживать маму, которую я тогда считала невиновной, не позволяла отвлекаться. Единственно возможным выбором было изучение права в Миланском католическом университете (которое, папа, ты тоже изучал там).

Я бы хотела иметь возможность сама выбирать свой путь, пусть даже ценой ошибок, а не сдерживаться, опасаясь, что один неверный шаг повлияет на и без того неустойчивое положение. Я не допускала почти никакого веселья, никакого безрассудства, всегда была безупречна. Жизнь проносилась перед глазами. Мои друзья брали от нее все, жадно впивались, а я оставалась на шаг позади, отказывалась от себя, чтобы быть рядом с мамой и бабушкой. Адвокаты, суды, тюрьма – и так по кругу. До 2005 года.

2005 год стал переломным: в июне я встретила Энрико. За несколько месяцев до этого я получила диплом. Больше никаких экзаменов, никакой учебы. Я чувствовала себя как на перроне заброшенного вокзала, ожидая поезда, который неизвестно когда придет (если придет вообще) и куда отправится. В начале года он потерял отца и еще не успел пережить эту потерю. Ему было нелегко, но он не переставал улыбаться – такой уж он человек. В пазлах наших жизней у нас обоих были пустые места, и он был моим недостающим кусочком, а я – его. Я сразу поняла это. Он всегда очень заботился обо мне, часто оставлял дом в Брианце и приезжал в Санкт-Мориц зимой