Тайна Гуччи. Правда, которая ждала своего часа - Аллегра Гуччи

Мама давала бредовые интервью, в которых в одном предложении могла переходить от застенчивости к вспышкам гордости. Перед камерами она представала во всем своем великолепии, как ей (или кому бы то ни было) казалось. Наряженная, со свежей укладкой и макияжем, обвешанная драгоценностями, в своем шикарном доме – ее любимая маска. Вопросы были о прошлом (вашем романе, преступлении, тюрьме) и о настоящем. Она играла свою роль на все сто, разрушая – в наших глазах – любую надежду на сближение. Нагло, почти в шутку, она признавала свою вину и, похоже, не понимала (но кто знает?), что убивает человека во второй раз.

Лавируя среди препятствий, мы неслись вперед как внедорожник в джунглях, перескакивая с одного судебного процесса на другой, от статей, сдобренных залежавшимся архивным материалом и вымыслом, до очередного «эксклюзивного интервью» с элитной заключенной. Она была кладезем заголовков.

30 октября 2017 года родился твой второй внук. Думать о своих детях на фоне стольких огорчений, наблюдать за тем, как они занимают свое место в мире, быть свидетелем их первой улыбки, первого зубика, первого шага, первого слова – словно распахнуть окно из ада, выходящее в рай. Но другая, безумная реальность снова звала меня обратно, чтобы решать привычные проблемы.

Отношения с детьми – это процесс взаимного формирования: они учатся у нас, мы у них. И так все мы учимся «ремеслу» жизни. Но чтобы взросление состоялось, необходима любовь, ее тепло и свет. Иногда, наблюдая за своими детьми, я удивлялась, как это возможно, что моя мама не хочет видеть своих дочерей и внуков. Мне казалось, что это противоестественно, потому что я, несмотря ни на что, продолжала чувствовать зов крови. Несмотря на пережитое, я все еще не могла вытравить ее из своего сердца. «Почему она не здесь, со мной и внуками? Почему она не хочет быть с нами?» Большой вопрос, который на протяжении времени оставался без ответа и медленно, как эхо, затихал в моей голове.

Брошенными были мы, дочери, страдающие от этого. Брошенными своей матерью. Кому-то очень понравилась идея взорвать все мосты между нами и бабушкой, между нами и мамой. Волки не могли дождаться, пока мы ослабим бдительность. Наследство Сильваны и ресурсы Патриции (и то, и другое было внушительным) манили многих. О смерти бабушки («старухи», как спустя день после ее кончины сказал аноним, впоследствии оказавшийся Кано) умолчали. Никаких некрологов, новость не сообщили даже близким друзьям. Безлюдные похороны, словно женщину никто не знал. Только обслуживающий персонал, дочь в сопровождении адвоката, несколько новых «друзей» и Кано. Никаких статей: даже журналисты, всегда охотившиеся за новостями по делу Гуччи, не заметили этого. А ведь Сильвана была одной из главных героинь «нуарного романа» о Гуччи. Ничего. Слишком легко заподозрить чью-то заинтересованность в том, чтобы не делать акцента на этом уходе со сцены… Что ж, возможно, рано или поздно мы узнаем эту гнусную тайну.

После кончины Сильваны в 2019 году и раздела ее имущества в соответствии «с последней волей» усопшей осталась еще одна курица, которая несла золотые яйца. Патриция. Спустя несколько месяцев мне начали звонить друзья, которые не могли с ней связаться, спрашивали, не изменился ли ее номер телефона, не случилось ли чего. Этого было достаточно, чтобы сработал механизм, о котором я уже упоминала: несмотря на ссоры и разлуку, я заботилась о ней как дочь. Мама повторяла тот же сценарий, что и во времена Ауриеммы, но в роли «подруги» на этот раз выступала Кано. Она собрала вокруг матери свою «труппу», состоящую из послушных профессионалов, которые исполняли более сложные и «технические» роли, и второстепенных актеров. В труппе участников явно ощущался голод и твердая решимость не отдавать добычу.

Кано и адвокат Пицци упирались, препятствуя нашему прямому контакту. Я обсудила это с адвокатом Антонио Голино, который посоветовал мне обратиться в суд для выяснения обстоятельств. Идея заключалась в том, чтобы довести эти факты до прокуратуры с целью пожаловаться. Это было начало февраля 2021 года.

Мы все правильно поняли. Было ли что-то не так в этих отношениях, решит прокуратура. Кто знает, может, скоро я смогу рассказать тебе новые подробности, в другой главе. Новость попадет в прессу.

Против Лореданы Кано было возбуждено дело по обвинению в мошенничестве в отношении недееспособного человека. Фигурантами дела стали также адвокат матери и помощник-распорядитель Даниэле Пицци, адвокат Сильваны Маурицио Джани, душеприказчик бабушки, а также пожизненный президент фонда, созданного на деньги Сильваны (и бенефициар комплекса недвижимости стоимостью 14 млн евро), и частный банкир Марко Кьеза. Действия дочерей привели к настоящему хаосу во «дворе чудес». Первым условием была замена помощника-распорядителя, который вместе с судьей Иларией Маццеи должен был защищать имущество Патриции. Но тогда моя мать все равно не оказалась бы в безопасности – необходимо было отстранить Кано. Уровень страха Патриции был очень высок и, вероятно, достигался с помощью каких-то препаратов. Тогда мы обратились к новому помощнику-распорядителю, адвокату Марко Акколе, и объяснили ему всю серьезность ситуации: нашей матерью ежедневно манипулировали и притесняли ее, а она не сопротивлялась, потому что боялась. По количеству ошибок Патриция могла попасть в Книгу рекордов Гиннесса, и большинство из них были связаны с ее извращенным талантом привязываться не к тем людям, даже приводить их в свой дом. Но в том состоянии зависимости, удушья и насилия, в котором была мама, мы не могли отвернуться от нее. И поэтому снова побежали ее спасать.

«Чтобы положить конец финансовым притязаниям бывшей сокамерницы Патриции Реджани по Сан-Витторе, которая в качестве «помощника» по контракту поселилась на сказочной миланской вилле бывшей жены Маурицио Гуччи, привлекли их слугу из Шри-Ланки, – писал 29 сентября в Corriere della Sera Луиджи Феррарелла. – Он принес новому помощнику-распорядителю Реджани две аудиозаписи со звуковыми доказательствами того, как Лоредана Кано […] «эксплуатировала психологическую хрупкость» своей подруги-миллионерши. «Путем давления, насилия, навязчивого контроля и манипуляций» она обращала «в свою исключительную выгоду немалые экономические возможности Реджани», которая с 1992 года страдала от последствий удаления опухоли головного мозга. Убедившись во всем этом, IX секция Гражданского суда Милана выдаст Кано «запретительный приказ» по отношению к Реджани. Это мера, – поясняет Corriere della Sera, – с помощью которой судья по вопросам опеки Пьера Гаспарини обязала помощницу Реджани (ранее уволенную в качестве помощника-распорядителя) уйти из роскошного дома наследницы, не приближаться к местам, которые обычно посещает Реджани, и «прекратить причиняющее вред поведение», которым она до сих пор «необоснованно влияла на личную жизнь синьоры Гуччи с целью манипулировать ею и подчинить своей воле”».

Среди эпизодов, рассмотренных судом, был один, который не слишком удивляет. В мае у нашей