На линии огня - Валентин Георгиевич Сержантов

и профсоюзных организаций. Их влияние чувствовалось каждый день в каждой группе. Наши комсомольские вожаки Ахтямов, Вайнштейн, Шадур добивались в трудных условиях главного — сплочения коллектива, воспитания преданности Родине.

Постоянный контроль за учебой, регулярное проведение собраний, систематическая проверка общественных поручений — все это создавало в коллективе какую-то особую рабочую атмосферу.

Комсомольское бюро и профком пользовались незыблемым авторитетом. Их руководители это понимали и давали общественные поручения, что называется, «твердой рукой». Иногда даже слишком твердой. Мне, например, профком поручил однажды написать пьесу из жизни школы. Увы, несмотря на самое искреннее желание соблюдать профсоюзную дисциплину, я не оправдал надежд нашего боевого профсоюзного органа. Жаль, конечно, но что поделаешь…

Вячеслав Дробышевский,

редактор газеты «Челябинский рабочий»

Кое-кто не выдерживал коммунарской дисциплины, порядка, вихревого темпа и покидал школу. Неожиданно уехал наш ишимский однокашник Николай Акулин. В Ишиме стал шофером и… заскучал. Прислал в горпромуч любительский снимок: сидит у своей «трехтонки». А на обороте надпись: «На память всем вам шлю я «личность», хотя не бодро она глядит. Так знайте, что она тоскует, что не осталась в Магнитке жить…» Ему не ответили.

Письмо из Череповца, август 1977 г.

…Вот уже 38 лет я в партии. Всегда среди людей, всегда с коллективом. Бессменный секретарь парторганизации. Но и теперь в день партсобраний надеваю самое лучшее платье. Для меня это особый день, как бывало в нашей комсомольской юности. Тогда в день комсомольского собрания я чистила до блеска пуговицы на своей гимнастерке. И мне казалось: я иду на собрание в лучшем наряде…

Надежда Теплитская (Ежова)

В мае 1931 года склоны горы Атач огласил тысячеголосый возглас «Даешь!» Участники митинга приветствовали первый состав с рудой, прогрохотавший по рельсам горы Магнитной. Машинисты экскаваторов грузили думпкары сверх меры. Удельное давление на рельсы оказывалось столь мощным, что они не выдерживали. Паровозы немецкой фирмы «Оренштейн Коппель» шли под откос. Сухой подтянутый шеф-монтер фирмы мистер Шмидт заявил:

— Не может немецкий паровоз ходить по русским рельсам. Надо выписать немецких машинистов и немецкие рельсы.

Но металлурги Надеждинска (ныне Серов) прислали горнякам Магнитки устойчивые рельсы с повышенным коэффициентом нагрузки. Составы с магнитогорской рудой безостановочно пошли на заводы страны.

Магнитке, встающей из строительных лесов, был дорог каждый свой, советский специалист. Преподаватели ускоренно проходили с нами учебную программу. Учитель черчения в тридцатиградусный мороз водил будущих конструкторов на рудник, в забой, к экскаватору и заставлял на месте делать эскизы. Преподаватель деталей машин Д. И. Шуляцкий принес в класс толстую тетрадь с расчетом 10-тонного мостового крана. Расчет был сделан с предельным изяществом. Но когда раздались возгласы восхищения, Шуляцкий сказал:

— Это образец того, как за внешним блеском скрывается брак. Найдите его.

Тетрадь пошла по рукам. И как же радовался преподаватель, когда кто-то обнаружил в чертеже заниженный коэффициент в расчетах на прочность.

— Достоинство конструктора — в надежности и долговечности машины. А вы будете создавать оборудование для самого мощного завода в мире, — говорил Шуляцкий.

Он стал впоследствии главным механиком Главметиза Министерства черной металлургии. А в Магнитке учил своих воспитанников смотреть на будущую работу глазами новых идей. И многие оправдали его надежды.

Письмо из Магнитогорска, декабрь 1977 г.

…Только что вернулся из Новокузнецка. Еще во времена нашего горпромуча мы считали этот город родным братом нашего Магнитогорска. Кузнечане в свое время создали хорошую инженерную школу. Но вот сейчас посмотрел и вижу, что кое в чем мы их обошли. Я имею в виду ту область работы, которая мне особенно близка. Это переход к индустриальным (машинным) методам ремонта и восстановления металлургических печей, в освобождении рабочих от тяжелого физического труда, который еще продолжает оставаться в черной металлургии. Этому я посвятил и посвящаю всю свою трудовую деятельность. Доля изобретателя нелегка. Приходится совмещать в себе конструктора, технолога, слесаря, инженера. Многие месяцы этого года ушли на создание головных образцов нескольких моих новых изобретений. Они еще не закончены, но дело двигается вперед…

Владимир Шахлин,

инженер Магнитогорского металлургического комбината

Учили и те, кто сам недавно был учеником на шестимесячных курсах, кто всего на два-три года старше нас, но уже с опытом. Герой Социалистического Труда Сергей Андреевич Сосед спустя много лет вспоминал:

…Закончил курсы я, уже владея экскаватором. Было мне 22 года. Прислали в 1932 году ученика, комсомольца из горпромуча Василия Коломаскина. Через год стал он машинистом. Однако из лучших моих учеников был горпромучник Владимир Калашников, который потом без отрыва от производства учился в горно-металлургическом институте и защитил диплом инженера.

Володя Калашников долгие годы проработал горным инженером на Горе. Сейчас возглавляет горный транспорт на Саткинском металлургическом заводе.

В электровозном депо Галя Бекреева и ее подруга Зоя Добрынина берут практические уроки по управлению итальянскими электровозами у машиниста Павла Малыша.

— Вот это тормоз, — учит он девчат. — Самое главное уметь им управлять…

Галя Бекреева первой из девушек сядет за контроллеры электровоза и первой получит Почетную грамоту, где будет сказано:

«…награждается почетным званием ударника четвертого года пятилетки, строителя социализма, активно проявившего себя в социалистическом соревновании по повышению производительности труда».

Но однажды тормоз ее и подведет. Деповский рационализатор приладил к итальянскому тормозу замысловатый резервуарчик: «Так будет надежнее». Может, и в самом деле надежнее, но Галя не знала о резервуарчике. Не знал о нововведении и наш новоиспеченный мастер Саша Бармин, отправлявший из депо Галин состав. В забое машинист Коля Цирульников нагрузил думпкары рудой. Когда состав устремился под уклон, Галя привычно нажала на тормоз и с ужасом ощутила, что поезд не сбавляет, а набирает скорость. Помощник и составитель бросились на думпкары, к ручным тормозам, но уже не смогли остановить мчавшийся состав. Произошла авария. Галю судили. Она должна была возместить материальный ущерб.

— Не реви, — утешали ее ребята. — Мы соберем деньги.

Но в эти отчаянные для Гали дни приехал в Магнитогорск нарком Серго Орджоникидзе. Осматривая рудник, он поинтересовался, много ли здесь работает женщин. Ему рассказали историю Гали Бекреевой. Узнав, что девушке-машинисту нет еще восемнадцати лет, Серго вознегодовал: «Надо учить, а не судить». Судимость с Гали сняли. До 1938 года водила она электровозы. А потом решила, что профотбор все-таки не определил ее истинного призвания. Поступила в учительский институт и больше двадцати лет преподавала физику в школе горняцкого поселка. Удостоена звания «Отличник народного образования».

А Зоя Добрынина осталась верна своей профессии до конца. Она выдержала испытание суровым временем. Годы удвоенного военного труда не сломили ее воли и характера.