На линии огня - Валентин Георгиевич Сержантов

…Горпромуч дал мне путевку в жизнь, привел в трудовую семью горняков. Моими наставниками — и в работе, и в жизни — были опытные машинисты К. Н. Евстифеев, Н. А. Решетняк, В. Г. Корюков. Как-то незаметно руководили и поступками, и мыслями. Много получила памятного от них. Их советы, выдержка особенно пригодились в годы войны.

Работали тогда по двенадцать часов. Часто приходилось и 24 часа не сходить с электровоза, а то и ремонтировать пути. Особенно в забоях и отвалах. Ремонтировать пути надо было. Весной или осенью в распутицу едешь и чувствуешь, как пути «дышат». Страх охватывал, думаешь: вот сейчас слетишь с рельс с машиной и запрыгаешь по шпалам. А везти надо: руда нужна домнам, мартенам.

Больше двенадцати лет водила я электровозы. Потом была дежурной по станции на горном транспорте. За свой труд награждена орденом Трудового Красного Знамени.

Зоя Добрынина,

ветеран горного производства

На рабочий учет горпромучники вставали в знаменательное время. Страна совершала крутой поворот к наращиванию индустриального и военного потенциала. Как могли, помогали ей в горячей точке — на руднике горы Магнитной, откуда брал начало магнитогорский металл. Подписывали «Договор самозакрепления»:

«Понимаю это самозакрепление как мое обязательство не оставлять по собственному желанию работу, выполнять порученное мне дело с пролетарской сознательностью… Считая, что выполнение производственных заданий может быть обеспечено лишь ударной работой, обязуюсь быть в числе передовых ударников и энтузиастов, активно участвовать в социалистическом соревновании и быть примером в трудовой дисциплине…»

Наша бригада в химлаборатории носила символическое название «Железо». Мы взвешивали пробы руды, титровали, прокаливали осадки. Определяли содержание железа в руде. Оно никогда не опускалось ниже шестидесяти процентов. Спустя много лет услышу от доменщиков, что гора Магнитная в открытых ладонях преподнесла им уникальный вклад. Наверно, это и подсказало скульптору идею памятника в Магнитогорске: на застывшей ладони — глыба железной руды…

Время мчалось вперед. Его лозунги отозвались в стихах Маяковского: «Пятилетка — в четыре года! В четыре! В четыре! В четыре!» И в тихой лаборатории оказалось возможным ускорить темпы. Наш бригадир Виктор Разумов разработал особый прибор и таблицу, позволявшие быстрее и качественнее определять результаты анализов. Газета «Горняк» (ее редактировал Вячеслав Дробышевский) писала:

«…прибор, который комсомолец Виктор Разумов разработал вместе с инженером Землянским, — это простой и экономный метод определения железа в серных рудах, не содержащих мышьяка. Главный инженер ГУМПа т. Точинский утвердил его как стандарт для применения во всех заводских лабораториях Советского Союза…»

Незримая лента горного конвейера связывала теперь горпромучников узами прежней дружбы. Начинался конвейер в забое, где добывали руду. Машинист экскаватора Илья Астахин, всего на два года старше нашего Николая Садчикова, научил его управлять невиданным по тем временам американским экскаватором «Бьюс Айрус». В нашем Коле оказалась та внутренняя сила, что с первых дней выдвинула его в ряды ударников пятилетки. Он успел добыть и погрузить сотни тонн руды для домен, утвердить себя ударником до того часа, когда чужеземная машина железной лапой раздробила ему ногу. Парню только двадцать лет, только начинает жить, любить — и вдруг летит с кручи под откос…

Что помогло Николаю побороть отчаяние, мобилизовать себя и дерзнуть вернуться в строй машинистов? Закалка горпромуча? Комсорг молодежной смены на дробильной фабрике Дуся Величко, неотлучно сидевшая у его больничной кровати? Товарищи по работе, не покинувшие его в беде? Наверное, все вместе. Николай преодолеет упрямое неверие руководителей рудника и вернется на свой «Бьюс Айрус». Никто не узнает, что ему труднее — работа на машине или каждодневный подъем на протезе на крутую гору.

Я увижу Колю Садчикова в тот день, когда представители гвардейской части будут вручать руднику горы Магнитной Знамя Государственного Комитета Обороны. Вместе с лучшими людьми Горы Николай примет его из рук фронтовых гвардейцев. Впереди еще будут жаркие битвы на фронтах войны и бессменные вахты гвардейцев тыла. И будут Николаю Садчикову высокие награды за мужество и самоотверженный труд — два ордена Трудового Красного Знамени.

На встрече горпромучников в декабре 1975 года Коле Садчикову и Дусе Величко друзья с сорокалетним опозданием прокричат «Горько!» и заставят их выполнить свадебный ритуал. Сорок лет назад соединяли свои судьбы без свадебных торжеств. Участники встречи обратятся с тем же возгласом к Леле Плаксиной и Виктору Разумову.

Письмо из Магнитогорска, март 1977 г.

…Ты просишь все вспомнить, а мне сейчас особенно тяжело об этом писать…

Леля приехала ко мне в Оренбург после Московского института журналистики. Я еще учился в авиационном училище. Потом был направлен в Орел, в авиационный полк. Судьба отвела нам на счастье короткий срок. Началась война…

Леля покидала Орел под бомбежкой, за три месяца до родов. Она возвращалась на Магнитку. Верила в нашу встречу, в Победу, и дочь назвала Викторией. Верила все годы войны… Я вернулся в сорок пятом году. Работал на метизно-металлургическом заводе и учился в техникуме. Был мастером, начальником цеха. Десять лет избирался членом парткома завода. Награжден орденом Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета», медалями. И каждое признание моих заслуг было как подарок ей за ее любовь, проверенную временем и тяжелыми испытаниями, за ее великую веру, заботу и доброту.

Виктор Разумов

Все это будет потом. А тогда, в конце тридцать третьего — начале тридцать четвертого жизнь еще не начала разводить наши пути. 12 января 1934 года газета «Горняк» поместила письмо бригады «Железо»:

«Закрепляемся до конца второй пятилетки.

…Мы, комсомольская бригада «Железо» химлаборатории рудоиспытательной станции, в порядке подготовки к 17 партсъезду закрепляемся для работы на Магнитострое до конца второй пятилетки.

Вызываем последовать нашему примеру все комсомольские организации горнорудного хозяйства».

Комсомольский клич поддержали машинисты экскаваторов, электровозов, буровых установок, обогатители, конструкторы. Горпромуч, сделавший единственный выпуск, продолжал свою жизнь в дружном коллективе молодых горняков.

Жили в тех же бараках на Ежовке. Так же собирались вместе по вечерам. Иногда устраивали «производственные летучки», обменивались мнением о прожитом дне, о работе. Резко обрушивались на товарища, если по его вине что-то замедлялось, тормозилось. Иногда доставалось и старшему диспетчеру горного транспорта — нашему Мухе: так ласково звали спокойного смуглолицего Жангиза Мухамедшина. Трудно представить, как своим мягким глуховатым голосом он подавал четкие команды на входные и выходные стрелки, железнодорожные посты, дирижируя сложным горным движением. Но смена Жангиза была лучшей на транспорте.

Письмо из Бакала, 11 февраля 1978 г.

…Магнитка, горпромуч, комсомол заложили основы характера — чувство долга, твердую убежденность в наши идеалы. Это помогло перенести все невзгоды и в