О демократии и культах смерти: Израиль и будущее цивилизации - Дуглас Мюррей

следуют определенным закономерностям. Христианский антисемитизм и исламский антисемитизм сильно отличаются друг от друга. Однако оба они берут свое начало во враждебности к евреям за их неприятие новой веры. И все же среди всех фанатизмов и предрассудков антисемитизм отличается тем, что он - перевертыш. Как отмечал покойный раввин Джонатан Сакс и многие другие, евреев когда-то ненавидели за их религию. Затем, после эпохи Просвещения, стало трудно ненавидеть людей из-за их религии. Тогда евреев стали ненавидеть из-за их расы. Затем, после двадцатого века, стало неприемлемо ненавидеть людей из-за их расы. И вот в XXI веке, когда цивилизованные люди не могут ненавидеть евреев за их религию или расу, евреев можно ненавидеть за то, что у них есть государство - и за то, что они его защищают.

Это не просто означает, что люди всегда найдут причину. Истина сложнее.

Причина? Антисемитизм запирает евреев в неразрешимый комплекс проблем. Грегор фон Реццори запечатлел один из аспектов этой проблемы в своем великолепном, пусть и с громким названием, романе "Мемуары антисемита", опубликованном в 1979 году. В своем произведении фон Реццори, родившийся в империи Габсбургов незадолго до ее распада, дает краткую характеристику существовавших в те времена взглядов. В одной из особенно впечатляющих глав он рассказывает историю о молодом человеке, у которого завязался роман с пожилой еврейкой. Они идут ужинать, и молодой человек видит своих друзей, которые, как он знает, заметили, с кем он. Ему становится неловко за свою спутницу. А она тем временем наслаждается тем, что находится в обществе. Она незаметно меняет свои манеры, чтобы соответствовать окружающим ее людям. Вместо того чтобы очаровать или успокоить молодого человека, этот акт ассимиляции приводит его в ярость. Он приходит в ярость от гротескного зрелища, которое, по его мнению, она устраивает. Кульминацией сцены становится то, что он на глазах у всех бьет ее по лицу.

В этой сцене как нельзя лучше отражена одна из трагедий антисемитизма. Пожилая еврейская женщина выделяется тем, что она еврейка. По этой причине некоторые люди ее недолюбливают. Когда же она пытается быть похожей на окружающих ее неевреев, ее презирают еще больше. Это лишь один из невозможных шагов, за которые антисемит осуждает евреев: интегрироваться и не интегрироваться.

Существует множество других версий того же невозможного ребуса. Например, исторически сложилось так, что еврейский народ ненавидят не только за то, что он богат, но и за то, что он беден. Большая часть антисемитизма XIX века основывалась на идее, что евреи бедные и грязные. Отчасти это было отражением того, что евреи из царской России и Восточной Европы, спасаясь от погромов, уезжали на Запад, не имея ничего, кроме своего имени. Однако в то же самое время в истории евреев стереотипно считали богатыми. Семья Ротшильдов, среди прочих, стала восприниматься антисемитами как почти типичные евреи. Евреев также ненавидели за религиозность и атеизм. Так было после Карла Маркса и Леона Троцкого.

Наконец, на протяжении веков евреев ненавидели за то, что они не имеют гражданства. "Космополиты без корней" - одно из выражений, которое крайне правые использовали в своих дискуссиях о евреях. Идея о том, что еврей не имеет гражданства и поэтому может дестабилизировать любую страну, в которой он находится, была общим местом антисемитизма на протяжении веков. Однако с 1948 года у евреев снова появилось государство, созданное на родине их предков. Сегодня единственной приемлемой формой антисемитизма является ненависть к евреям за то, что у них есть государство.

Антисемитизм представляет собой вечную загадку для евреев. Но то, что делает его вызовом для неевреев, - это то, что он говорит об обществе, которое ему потворствует. Ведь последний аспект антисемитизма, на котором стоит остановиться, - это то, что он на самом деле означает.

Существует достаточно доказательств того, что антисемитизм представляет собой проблему не только для евреев. Он также представляет собой верный способ диагностики здоровья общества в целом. Одно из самых проницательных суждений на этот счет было написано в прошлом веке Василием Гроссманом. В своем шедевре "Жизнь и судьба" Гроссман совершает путешествие в самые мрачные уголки двадцатого века, от Сталинграда до лагерей смерти - даже в сознание Иосифа Сталина и Адольфа Гитлера.

Но в самой середине романа, в мертвом центре его девятисот страниц - и в полночь двадцатого века - Гроссман вдруг делает шаг назад от своего повествования и менее чем за четыре страницы говорит почти все, что нужно сказать об антисемитизме.

Он начинает с констатации факта. "Антисемитизм может принимать различные формы, - говорит он, - от насмешливой, презрительной недоброжелательности до убийственных погромов". Его можно встретить "на рынке и в президиуме Академии наук, в душе старика и в играх детей во дворе". Он говорит, что "в век атомных реакторов и компьютеров она была одинаково сильна, как и в век масляных ламп". Но именно то, что он говорит дальше, выводит этот отрывок на другой уровень. Гроссман пишет: "Антисемитизм - это всегда средство, а не цель; это мера противоречий, которые еще предстоит разрешить. Он - зеркало неудач отдельных людей, социальных структур и государственных систем". Скажите мне, в чем вы обвиняете евреев, и я скажу вам, в чем виноваты вы сами".

Гроссман приводит примеры из эпохи крепостного права, когда даже такой гений, как Федор Достоевский, мог стать жертвой этой вирусной ненависти. Приводя более поздние примеры, Гроссман указывает на то, что нацисты обвиняли евреев в расизме и стремлении к мировому господству. Конечно, таким образом национал-социализм просто описывал свои собственные черты. Как пишет Гроссман: "Государства обращаются к воображаемым козням мирового еврейства для объяснения своих собственных неудач". Это было верно как на заре капитализма, так и во время промышленной революции, атомного века и эпохи революций.

Наконец, по его словам, существует три разных уровня антисемитизма. Первый - это "относительно безобидный повседневный антисемитизм". Гроссман уточняет.

Это лишь свидетельствует о существовании неудачников и завистливых глупцов. Во-вторых, существует социальный антисемитизм. Он может возникнуть только в демократических странах. Он проявляется в тех разделах прессы, которые представляют различные реакционные группы, в деятельности этих групп - например, в бойкотах еврейской рабочей силы и еврейских товаров, а также в их идеологии и религии. В-третьих, в тоталитарных странах, где общества как такового больше не существует, может возникнуть государственный антисемитизм. Это признак того, что государство ищет поддержки у глупцов, реакционеров и неудачников, что оно стремится нажиться на невежестве суеверных и гневе голодных.

Он заключает: "Первая стадия государственного антисемитизма - это дискриминация. .