Военная знать ранней Византии - Евгений Павлович Глушанин

распоряжении есть еще примеры такого рода. В 515 г. презентальные магистры Патрикий и Иоанн отказывались выступить против мятежного Виталиана, опасаясь, в случае своего поражения, обвинения в недостаточном рвении вследствие их давней дружбы с бунтовщиком (Malala. 404). Острис в качестве федерата оплачивался все же казной, а не лично Аспаром. Иными чувствами руководствовался ойкет, Мартин, донесший на заигрывания Ардабура с экскувитами Зенону и явно не питавший к своему командиру пиетета: достойный пример “верности” клиента.

Более трудным представляется вопрос, почему в столице оказался отряд Остриса. Ни под одну из приведенных в запретительном законе 468 г. (CJ. IX. 12.10) категорий — armata mancipia seu buccellarios aut Isauros — отряд как будто не подпадал. Официально он мог считаться оффикием при претории[298] презентального магистра (в Антиохии, например, четко засвидетельствован — πραιτώριον του στρατηλάτου — (Malala. 417). В Notitia оффикий одного из презентальных магистров in numeris militat et in officio deputatur (Or. V. 67), другого — cardinale habetur (Or. VI. 70). Легкая победа экскувитов над Острисом и наводит на мысль, что он был оффикием претория, хорошо знакомым со всеми перипетиями долгой подспудной травли Аспара.

Итак, Аспариды после гибели экспедиции Василиска стали живым воплощением правоты курса на поддержание ровных отношений с Гензерихом и уже поэтому были обречены. Нападки на них не прекратились, в чем убеждает новое обвинение Ардабура в государственной измене, выдвинутое магистром Фракии Анагастом. В качестве причины мятежа Анагаста источники называют обиду последнего на то, что сенат отклонил его кандидатуру на консулат будущего 470 г. под предлогом его эпилепсии и, наоборот, поддержал назначение консулом магистра Востока Иордана, преемника Ардабура на этом посту. Обоих магистров разделяла вражда, потому что в 441 г. отец Иордана Иоанн был убит отцом Анагаста Арнегисклом. Некоторое время спустя он сказал посланникам двора, что к мятежу его склонил Ардабур, стремясь к тирании, и послал письма последнего императору (Ioann. Ant. fr. 206. 2). Результатом стало смещение Анагаста и Иордана с магистерских постов и назначение на фракийский и восточный магистерии соответственно Армата и Зенона (PLRE. II. 148; 1201); суд над Ардабуром не состоялся, очевидно, ввиду отсутствия улик. Не исключено, что оправдательный маневр: свалить вину за мятеж на Ардабура — подсказал Анагасту Зенон, хорошо понимавший намерения Льва в отношении Аспаридов и позволявший себе в их адрес оскорбительные высказывания или действия. Не случайно в источниках зафиксирована личная вражда только между Зеноном и Аспаридами. И последние впервые (!) позволили себе неконституционные методы именно по отношению к Зенону, пытаясь изнутри разложить экскувитов, которые никогда не были гомогенным исаврийским образованием[299], и их руками убрать его (Theoph. AM 5962; FHG. IV. 136), что и ускорило физическую расправу над Аспаридами.

Строго говоря, вражда Зенона и Аспаридов была борьбой родственников Льва, членов правящего дома: Зенон и Патрикий были зятьями Льва, не имевшего мужского потомства, но Патрикий, обладавший достоинством цезаря, потенциально был ближе к престолонаследию. Складывается впечатление, что 469–471 гг. прошли в противоборстве за определение наследника Льву, отражавшем стремление разных групп константинопольской и, шире, имперской аристократии обеспечить себе гарантии доминирования в правящей элите. Одной из таких групп была знать, социально и фамильно связанная с многочисленными эмигрантами с римского Запада, хлынувшими в Константинополь несколькими волнами после 410, 430 и 455 гг.[300]. Представляется, что именно она оказывала давление на Льва, вынуждая его принять участие в судьбе Западной империи.

В 455 г. в Константинополь, бежав от вандальского погрома Рима, прибыл Олибрий, зять западноримского императора Валентиниана III (Evagr. II. 7; Malala. 366). Вскоре после этого он стал родственником Гензериха, поскольку сын последнего Гунерих женился на старшей дочери Валентиниана III (Ioann. Ant. fr. 204). Гензерих в 461 г. после гибели Майориана стал активно поддерживать кандидатуру Олибрия на западноримский престол (Prisk. fr. 29). В 462 г. вандал отпустил из Карфагена в Константинополь жену Олибрия и вдову Валентиниана III (Hyd. 216), очевидно, рассчитывая на то, что такое количество представителей феодосиевой династии в византийской столице вынудит Льва выступить совместно с Гензерихом против Рицимера и Либия Севера. Лев попал в довольно сложное положение, из которого, впрочем, вскоре нашел устраивающий большинство “эмигрантской партии” и его лично выход. Предложив на западноримский престол Анфимия, зятя покойного императора Маркиана, а следовательно, дальнего родственника феодосиевой династии, он тем самым нашел основу для союза с Рицимером против вандалов. В случае успеха, т. е. разгрома вандальского королевства, он имел возможность удалить из Константинополя подавляющую массу западноримских эмигрантов, чьи имущества остались в Африке, Сицилии и Италии, удалить на Запад всех родственников Валентиниана III (Малала сообщает, что Лев всегда подозревал Олибрия в стремлении, по наущению Гензериха, стать вместо него императором в Константинополе — Malala. 374), с которыми фамильно он не был связан, и основать в Византии собственную династию. Лев рассчитывал на мужское потомство от своих дочерей, потому и выдал замуж в 466 г. Ариадну за исавра Трасикодиссу, который ни по одному параметру восточноримских традиций престолонаследия не подходил на роль преемника. Отсюда становится понятной та энергия и размах, с которыми Лев принялся за подготовку вандальского похода. В отличие от прежних африканских экспедиций Гензериху предуготовлялась война на нескольких фронтах: Марцеллин должен был очистить Сицилию и острова, византийский и римский флот переправляли десант к Карфагену, со стороны Пентаполя действовали византийские войска.

Катастрофа у берегов Карфагена похоронила надежды Льва на отсылку западноримских эмигрантов; единственной удачей было лишь провозглашение Анфимия императором. “Эмигрантская партия”, оставшись в Византии, становилась естественной союзницей Льва и его преемников от брака Ариадны и Зенона. Любой его шаг в обстановке нараставшего противоборства с наследниками тех тенденций неприятия политического универсализма, которые оформились после смерти Иовиана, не вызывал у них осуждения. Примечательно, что возмущение против исавров исходило только от народных масс (Ioann. Ant. fr. 206 1; Marc. Com. а. 473), и ничего не известно о каком-то осуждении их бесчинств со стороны правящей элиты и церкви, ровно как и о хотя бы малейшем порицании Льва за расправу над Аспаридами; обидное прозвище Льву было скорее всего дано народом. После убийства их противников в 471 г. они своим молчанием и поддержкой официальной версии способствовали созданию мифа об Аспаридах.

В гарантиях собственной безопасности нуждалась и оппозиционная курсу Льва группировка, влияние которой в столице после гибели флота Василиска неминуемо должно было возрасти. Во имя примирения с ней Лев согласился на брак своей дочери Леонтии с сыном Аспара Патрикием, который, хотя ему и был дарован титул цезаря, не был соправителем Льва[301]. Иными словами, группировка, неформальным лидером которой стал Аспар, стремилась иметь своего