История твоего «Я». Вся правда о deepfake - Андрей Владимирович Курпатов

Но вот сгинули наши взрослые. Некому больше пожурить обидчика и встать на сторону пострадавшего. Никто больше не является судьёй, который может, обладая правом сильного, определить некие границы гипотетической «справедливости». Какая «мораль» сформируется в отношениях между детьми? Наивно предполагать, что они продемонстрируют чудеса этического отношения друг другу.

Если другие люди нашего круга не ведут себя так, словно бы «этическое» (соответствующие гипотетические «штуки») реально, оно и не будет для нас существовать. Отношения между детьми в таком обществе будут определяться наглядным, так сказать, правом сильного. Возникнет какая-то примитивная форма социальной иерархии, основанная на страхе, взаимной выгоде, сговоре и обмене, – в общем, естественная для приматов форма социального существования.

Таким образом, наш с вами «внутренний мир», а также уровень нашего мышления зависит, в первую очередь, от того, какое количество гипотетических сущностей (тех самых «штук») мы должны учитывать, чтобы правильно предсказывать поведение других людей, от которых мы по тем или иным причинам зависим.

УРОВНИ МЕНТАЛИЗАЦИИ

В реальной жизни мы окружены множеством других людей, чьё поведение нам нужно предсказывать, чтобы получить желаемое. Причём мы должны учитывать не только их интересы, но и то, что они думают о нас и уже наших интересах.

По сути, это бесконечная игра ментальных зеркал, которая формирует сложную сеть взаимных предположений, а каждый шаг порождает новые уровни сложности, которые описываются глубиной «Theory of Mind» – в дословном переводе «теория разума», но подразумевается тут, на самом деле, способность человека думать о том, что думает другой.

В 1978 году Дэвид Примак и Гай Вудрафф провели теперь уже хрестоматийное исследование, в котором попытались ответить на вопрос, способны ли шимпанзе «читать» чужие мысли. Их статья так и называлась: «Имеет ли шимпанзе теорию разума?»[77]

Учёные демонстрировали шимпанзе по имени Сара видеозаписи, на которых люди сталкивались с различными проблемами. Например, на одном видео человек был заперт в комнате и не мог выйти, на другом – пытался достать банан, но не мог до него дотянуться, а на третьем – не мог подняться, чтобы достать предмет с высокой полки.

После просмотра видеозаписи Сара получала набор картинок с изображением различных предметов и инструментов. Если на видео человек не мог дотянуться до банана, Сара выбирала картинку с палкой, а если не мог открыть дверь – ключ.

То есть всё выглядело так, что обезьяна могла поставить себя на место человека, оказавшегося в затруднительной ситуации, и догадывалась о том, что ему нужно. Конечно, это в некотором смысле лишь косвенное доказательство способности обезьян к «ментализации» (созданию представлений о мыслях другого)[78].

Однако с учётом того, что и человеческий ребёнок до определённого возраста не владеет языком, но уже «ментализирует» значимых для него взрослых, удивляться тут, наверное, нечему. Интересно, как мы учимся усложнять общую для высших приматов способность к созданию «Theory of Mind» других людей…

Начнём с простого: я знаю, чего я хочу. Это первый уровень «глубины» – осознание собственных желаний и мыслей. Допустим, я хочу кусок пирога. Но вот появляется другой человек, допустим Иван, и я понимаю, что он тоже хочет этот пирог. Это уже второй уровень – осознание, что у другого человека тоже есть свои желания и намерения.

Дальше ещё интереснее: я начинаю думать о том, что Иван, вероятно, знает, что и я, в свою очередь, тоже хочу этот пирог. Это третий уровень «глубины» – я догадываюсь, что другой осознаёт мои желания. И тут возникает четвёртый уровень: «Я знаю, что Иван знает, что я знаю, что он хочет этот пирог». То есть на четвёртом уровне я понимаю, что не только мы оба хотим пирог, но и оба осознаём, что другой осознаёт наши с ним желания и намерения.

Однако мы можем пойти ещё дальше. Пятый уровень: «Я знаю, что Иван знает, что я знаю, что он знает, что я хочу этот пирог». Теперь уже я исхожу из того, что мы оба осознаём, что другой понимает, что мы понимаем, чего каждый из нас хочет, и это начинает влиять на наши дальнейшие действия. Например, я могу начать вести себя так, чтобы скрыть своё желание, зная, что Иван следит за тем, насколько я осознаю́ его желания.

Шестой уровень: «Я знаю, что Иван знает, что я знаю, что он знает, что я знаю, что он хочет этот пирог». Звучит, согласитесь, головоломно… Здесь мы сталкиваемся с настоящим ментальным лабиринтом, где каждая следующая мысль основывается на осознании того, что один осознаёт другого. Это позволяет предполагать сложные стратегии в поведении других людей.

Седьмой уровень: «Я знаю, что Иван знает, что я знаю, что он знает, что я знаю, что он знает, что я хочу этот пирог». Это звучит уже как какой-то абсурд, но нет, это вполне осмысленное предложение. Хотя задачка и начинает граничить с когнитивной перегрузкой.

Удерживать в голове такую цепочку предположений становится крайне сложно даже для взрослых людей с высоким интеллектом. Дело в том, что каждое новое звено в этой цепи увеличивает когнитивную нагрузку экспо-ненциально.

Ситуация ещё больше усложняется, если в игру вступают дополнительные участники. Допустим, появляется Мария, которая наблюдает за взаимодействием между мной и Иваном.

Теперь я начинаю думать: «Я знаю, что Мария знает, что Иван знает, что я знаю, что он хочет этот пирог, и я знаю, что Мария знает, что Иван знает, что я знаю, что она понимает, что я тоже хочу этот пирог». Это уже восьмой уровень, и он почти недостижим для сознания большинства людей.

Конечно, если мы проведём техническую процедуру – разобьём ситуацию на отдельные части, просмотрим её со стороны каждого из участников, а ещё лучше подробно всё это распишем, – ничего сложного в этом «социальном уравнении» не обнаружится. В конце концов, у нас просто трое человек, которые просчитывают понимания друг друга. Но в голове сама формула сразу и целиком не умещается.

Все эти уровни осознания показывают, насколько сложными могут быть социальные взаимодействия, когда мы пытаемся учитывать не только свои мысли и желания, но и предсказывать мысли, желания и предположения других людей о нас.

Чем глубже мы погружаемся в эти уровни, тем нам труднее становится управлять ими и удерживать их в голове. Эта игра ментальных шахмат требует не только развитых когнитивных способностей, но и умения стратегически маневрировать в мире