История твоего «Я». Вся правда о deepfake - Андрей Владимирович Курпатов

Этот феномен был исследован Томасом Гиловичем и Кеннетом Савицки. В одном из хрестоматийных экспериментов испытуемым предлагали выступить перед аудиторией, а затем оценить, насколько заметно их волнение.

Выступающие, конечно, значительно переоценивали видимость своих эмоций, считая, что публика, конечно, догадалась, насколько они нервничали. Однако опрос аудитории показал совершенно другой результат[93]. Именно это когнитивное искажение лежит в основе одного из самых распространённых неврозов – социофобии.

Другой классический пример – фундаментальная ошибка атрибуции. Этот термин ввёл в обиход социальный психолог Ли Росс в своей знаменитой статьей 1977 года[94]. Суть этого искажения в том, что мы объясняем поведение других людей особенностями их характера или натуры, а не обстоятельствами, в которых они находятся.

Тогда как влияние обстоятельств на наше поведение – как внешних, так и внутренних – на порядки существеннее, нежели любые наши «личностные особенности» (ну, за исключением, конечно, личностных расстройств и других психических заболеваний, но это уже другая – психиатрическая – история).

Почему когда ваш коллега опаздывает на работу, вы, скорее всего, подумаете, что он ленив или безответственен, но когда вы сами опаздываете, то неизменно оправдаете это пробками, плохой погодой, неотложными делами или «лунными сутками»?

Всё дело в той самой фундаментальной ошибке атрибуции – склонности переоценивать влияние личных качеств и недооценивать влияние внешних воздействий. Свои «внешние факторы» мы видим, поэтому объяснения наших поступков нам очевидно, но вот чужие ситуационные воздействия нам не очевидны, так что мы даже не задумываемся о них.

Этот эффект, кстати сказать, очень похож на другое когнитивное искажение – эффект ореола (или, как его ещё называют, гало-эффект). Впервые ещё в 1920 году его выявил выдающийся психолог Эдвард Ли Торндайк[95]. Он заметил, что наше восприятие внешней привлекательности человека влияет на то, как мы оцениваем и другие его качества, например профессиональную компетентность или доброту.

Хотя совершенно очевидно (да здравствует «проклятие знания»!), что разные качества людей имеют разную природу – красивый человек вовсе не обязательно так же прекрасен и в моральном смысле. Если человек «толстяк» – это вовсе не значит, что он «сама доброта», а «жилистый» субъект вовсе не обязан быть «желчным».

Ещё одно когнитивное искажение – эффект ложного консенсуса. Оно о том, что мы, как правило, переоцениваем степень согласия окружающих с нашей точкой зрения, нашими убеждениями, взглядами и поведением. Первым его описал тот же Ли Росс.

Допустим, вы считаете себя «совой» и предпочитаете работать поздно вечером, считая, что это самое продуктивное время. Кого, на ваш взгляд, в этом мире больше – «сов» или «жаворонков»? «Совы» скажут, что «сов», а «жаворонки» – что «жаворонков». И это не имеет никакого отношения к фактическому положению дел. «Голуби», впрочем, тоже решат, что они в большинстве.

Сюда же можно отнести и когнитивное искажение под названием – предвзятость подтверждения. В своё время выдающийся философ Фрэнсис Бэкон писал: «Понимание человека, когда он уже пришёл к какой-то мысли… притягивает все вещи для её поддержки и согласования с ней»[96].

Как показывают уже современные исследования, Фрэнсис Бэкон не ошибался: в среднем мы с вами в два раза выше оцениваем убедительность аргументов, которые поддерживают нашу точку зрения, и, напротив, склонны в два раза ниже оценивать серьёзность аргументов наших оппонентов.

Эти и многие другие когнитивные искажения ясно показывают, что наше восприятие других людей и, конечно, нашего собственного «я», мягко говоря, далеки от объективности. И когда мы думаем, что понимаем других людей, мы на самом деле просто интерпретируем их поведение через призму своих знаний, убеждений и контекста, в котором сами находимся.

Плюс мы видим самих себя через призму того, как, по нашему мнению, нас видят другие люди, а они, в свою очередь, видят нас через свои собственные искажения. Всё это в сумме приводит к тому, что наше «я» – это не просто набор воспоминаний или самооценок, а сложная система отражённых когнитивных искажений.

Мерцание сознания

Никто даже не знает, каково это – иметь хотя бы малейшее представление о том, как что-либо материальное может быть сознательным.

ДЖЕРРИ ФОДОР

Наше «я», с которым мы носимся как с писаной торбой, как мы уже выяснили, является лишь сложным эффектом, возникающим из социальных взаимодействий. Однако, несмотря на этот факт, мы привычно пытаемся идентифицировать наше «я» не с социальностью, а с сознанием.

При этом что такое сознание, остаётся, мягко скажем, загадкой. Конечно, каждый из нас думает, что понимает, что такое «сознание», ведь мы же его ощущаем. Лучше, правда, не просить нас это ощущение конкретизировать… Ведь как только мы попытаемся это сделать, оно тут же улетучится.

«Сознание» – красивое слово. Но что за ним скрывается?

С феноменологической точки зрения, сознание – это то, «каково это» – испытывать определённые субъективные ощущения и переживания. «Каково это быть летучей мышью?» – так назвал свою знаменитую статью о «квалиа»[97] аналитический философ Томас Нагель[98].

В самом деле, каково это – жить в мире, который дан тебе другими органами чувств? И как можно передать это своё видение мира кому-то другому? Поможет ли это, если бы мы даже могли охватить и высказать всю совокупность нашего субъективного опыта?

Наше сознание невозможно без сенсорных ощущений, эмоций и мыслей. Но язык плохо справляется даже с выражением наших мыслей, что уж говорить обо всём остальном…

В каком-то смысле наше «я» – это просто поток субъективных ощущений. Каждое мгновение опыта уникально и не может быть полностью повторено, а потому наше «я» с неизбежностью теряется в этом потоке. Оно не существует как нечто единое, постоянное, стабильное, а словно бы мерцает в свете наших переживаний.

Сознание можно также описывать и с интроспективной точки зрения[99], как предлагает Джулиан Джейнс[100]. В этом случае можно сказать, что сознание представляет собой модель реального мира, построенное с помощью мозга и языка. При этом его нельзя свести к простому восприятию. Оно обеспечивает процесс принятия решений, рефлексию, использование метафор и т. д.

Если понимать «сознание» как модель реальности, то «я», по существу, оказывается искусственной конструкцией, возникающей в процессе интроспекции. У нас есть некое представление о себе, но мы не обладаем независимой сущностью, которая существовала бы за пределами этого процесса моделирования[101].

Уже известный нам Джон Сёрль отстаивает представление о сознании как физическом процессе[102]. Он