Письма. Том первый - Томас Клейтон Вулф

«Тебе повезло!» – заметила миссис Вулф с большим удовлетворением.

«Но, – объяснил Том, – независимо от того, заговорит она со мной когда-нибудь снова или нет, в этот раз она определенно наговорила достаточно. Я никак не мог заставить ее замолчать. Я так устал от ее криков, что сказал ей, что ей не нужно отрывать мое проклятое ухо, и повесил трубку!»

Затем Том рассказал нам, как одна дама сказала, что заказала на обед двенадцать цыплят. Затем он бросил на стол большой бумажный пакет, который принес с собой, и громко расхохотался.

«Вот, – сказал он матери, – вот наш обед!»

В пакете был пучок моркови, больше ничего. Но миссис Вулф приготовила эти и другие блюда, которые были у сына в квартире, Том спустился вниз и купил кварту французского вина, и мы весело пообедали.

В тот день после обеда мы отправились на машине в хорошо известный китайский ресторан на Бродвее, чуть выше 125 улицы. Миссис Вулф говорил всю дорогу, обмениваясь замечаниями в основном с Томом. Когда мы выходили из квартиры, Том взял и сунул в карман пальто толстую пачку рукописей, отпечатанных на машинке, это была речь, которую он произнес в Боулдере. Он объяснил, что его агент по ошибке отправил в «Атлантический Ежемесячник» только треть рукописи. Она была немедленно принята по заявленной цене. Затем, когда Том обнаружил ошибку, он написал редактору, что материала было в три раза больше, чем он просмотрел, но журнал мог бы получить рукопись целиком по той же цене, что и за треть, предложенную при первом просмотре. На что редактор ответил, что статья слишком длинная для журнала, и не следует публиковать ее по частям. Затем Том сказал нам, что «Субботнее Литературное Обозрение» купило статью и планирует опубликовать ее в трех номерах.

По его словам, единственный экземпляр, который у него был, лежал у него в кармане. Мы вошли в ресторан, заказали еду и разговорились. Вдруг Том решил показать нам кое-что из рукописи. Он встал и пошел чтобы взять ее из пальто. Но карманы были пусты. Он побежал на Бродвей и через мгновение вернулся, размахивая найденными бумагами. Они были несколько растрепаны, а на многих листах были мокрые грязные разводы после купания в сточной канаве. Но все они были на месте. Позже эта рукопись была опубликована под названием «История одного романа».

Именно во время этой поездки по городу в ресторан я обнаружил то, что я знал о наблюдательности Тома, было верно и для его матери. Она могла рассказывать бесконечный поток воспоминаний. Я думал, она ничего не замечала вокруг. Но я обнаружил, что она запомнила почти все, мимо чего мы проезжали по дороге в центр, и понял, что позже она сможет подробно рассказать о том, что видела во время поездки.

Привычка миссис Вулф и Тома никогда ничего не выбрасывать, будь то воспоминания или что-то из реального имущества, является причиной того, что мы обладаем некоторыми очень ценными сокровищами. Прежде всего, книги Тома – это вымышленные рассказы того, что с ним произошло; все они выросли из его гигантских воспоминаний и были изменены в соответствии с желанием художника. Он был «парнем, который любит делал заметки». Я думаю, что эти письма, которые Том писал своей матери, будут не менее ценны, чем его романы. Ее привычка экономить, а также ее преданность Тому заставили ее тщательно хранить почти каждое письмо, которое Том когда-либо писал ей. Она считает, что были утеряны только те письма, которые она передавала другим членам семьи для прочтения.

Когда, спустя две недели после смерти Тома, я был с миссис Вулф в Нью-Йорке, я предложил ей, что она должна собрать все свои письма к семье, ибо я был уверен, что они должны быть опубликованы. Несколько месяцев спустя она приехала в Нью-Йорк и привезла с собой три больших чемодана, набитых письмами. Одну партию она нашла под задним крыльцом своего пансиона. Многие страницы были выцветшими, некоторые частично сгнили, другие были разорваны. Но большинство из них хорошо сохранились.

Эти письма были написаны на всех мыслимых видах бумаги – на желтых вторых листах, на необычной коллекции листов для письма всех размеров и форм, на бланках для гостиниц, клубов и пароходов. Очевидно, Том брал то, что ему больше всего нравилось, когда начинал писать. У Тома была привычка не нумеровать страницы, и многие письма приходилось терпеливо разбирать заново.

Наблюдение за тем, что эти драгоценные письма, по-видимому, были написаны так небрежно, напоминает о том факте, что однажды, когда Том учился в Чапел-Хилле на уроке композиции у Эдвина Гринлоу, он встал и прочитал превосходную статью, написанную им на туалетной бумаге.

Почти все эти письма, за исключением тех, что были написаны в последние три-четыре года его жизни, были написаны, по-видимому, в большой спешке, многие из них были написаны каракулями, одни карандашом, другие чернилами. Том освоил что-то вроде стенографии; например, окончания слов ing и ed обозначались простым движением пера. Удивительно, что многие из этих явно наспех написанных писем так великолепно читаются в прозе, которая зачастую не уступает лучшим образцам его романов. Единственное сомнение в том, были ли они поспешными или нет, основано на том факте, что в письмах после его смерти я обнаружил буквально десятки писем, которые он написал, но так и не отправил по почте; возможно, он переписал их и хранил для себя. Еще одним признаком тщательности является то, что в некоторых случаях существует два или три варианта незаконченного письма.

Было довольно интересной, но трудной задачей правильно оформить и напечатать эти письма. Они были самым ценным имуществом миссис Вулфа, и ей не хотелось упускать из виду тех, кто их печатал: миссис Джулия Гиллиам Гурганус, мисс Гертруда Брейтбарт и мистер Фрэнк Плазмати. Было так много слов, которые вызывали сомнения у тех кто печтала даже после самой тщательной проверки, что многие из них приходилось долго изучать и взвешивать, прежде чем можно было сделать окончательный выбор значения. Однако я верю, что письма, напечатанные в конце концов, настолько правильны, насколько это вообще возможно. У миссис Вулф было много любимых писем, и она перечитывала их бесчисленное количество раз, с любовью и с объяснениями их адресата. Излишне говорить, что, как только письма были напечатаны, она отвезла письма обратно в Эшвилл, где они надежно хранятся в огромном несгораемом сейфе.

Для того, чтобы получить как можно более полную информацию о том, что миссис Вулф вспомнила о своем