Королева кабачков сегодня в ударе - Светлана Нарватова

— То есть теперь вы можете отправить меня домой? — осторожно поинтересовалась Тома. На всякий случай.

— Теперь могу, — с готовностью кивнула бабулька. — Но не помню как!

Глава 3

Выход в люди

Сон всё продолжался и продолжался. Тамара уже устала его смотреть и, когда ложилась спать, искренне надеялась, что теперь-то она точно проснётся у себя в кровати.

Но, увы, проснулась она на чердаке бабульки в компании кошки и котят. По углам были разложены кучи признанного не совсем бесполезным антиквариата. Тамара, кстати, никогда не понимала, что же такое этот самый «квариат», против которого настроено всякое старьё? Возможно, синоним прогресса или вообще любых новшеств. В том месте, где Тамара находилась, не было ни единого шанса узнать правду. Но, пожалуй, это было не самой большой проблемой Томы.

Главная проблема — маразматичная бабулька, которая притащила её непонятно куда.

И даже не это! Проблема, как в этой «непонятной куде» выжить без денег и документов?

Ладно, возможно, вопрос документов пока стоит не очень остро. Авось, Тома сумеет вернуться в родной мир прежде, чем местные органы правопорядка заинтересуются её персоной. Но ведь нужно что-то есть!

Кабачков у тётушки Мардж наросло, ешь не хочу. Но, во-первых, действительно не хотелось. Во-вторых, Тамара нахлебницей жить не привыкла. Тем более — накабачковницей. И раз проснуться не выходит, надо как-то устраиваться здесь, во сне.

На работу — не получится. Кто её возьмёт на работу без паспорта, или что в Княжевине для идентификации личности используют? Значит, придётся самозаниматься. Или индивидуально предприниматься. Кто его знает, как это здесь называется.

— Тётушка Марж, вы говорили, что хотели продать кабачки… — завела Тома разговор за завтраком.

На завтрак были кабачковые оладьи. Без яйца за неимением оного. На обед с ужина остался тыквенный суп с горсточкой крупы. А на ужин опять придётся готовить что-то из кабачков.

— Хотела, девонька. Да кому ж они нужны-то? — горестно вздохнула старушка.

— Давайте, я попробую!

— Попробуй! Чего ж не попробовать! — закивала тётушка Марж и добавила сморщившись: — Я уже пробовала. Такая гадость вышла!

— Это мы посмотрим, — оптимистично заявила Тома. Не учите бабушку пилить дедушку! — Только давайте вы сначала меня сводите туда, где у вас овощи продают, — потребовала она.

— На торжИще, что ли? — недоверчиво поинтересовалась старушка.

«На торжище ветер свищет», — сложилось у Томы в голове на основе городского фольклора.

— Если «торжище» от слова «торговать», то да. Идём?

Так называемая Фея собиралась с видимой неохотой, вызывая тем самым у Тамары смутные подозрения в нехорошем. Когда бабулька, наконец, выбралась из своей загородки, Тома уже двадцать раз пожалела, что впустую просидела всё это время у печи. Ведь сколько всего полезного можно было сделать!

Старушка гордо, как королева, которую ведут на эшафот, доковыляла до дверей и потянулась к давешней сумке, из-за которой Тамара попала в эту дурацкую ситуацию.

— Бабушка, а зачем вам кабачки? — уточнила она.

— Ты ж их продавать собираешься! — удивилась Фея.

— Не сразу же! Прежде чем выводить товар на рынок, нужно провести маркетинговое исследование, — по-умному завернула Тома.

— Маркхе… Кхе-кхе! — уважительно откашлялась бабулька. — Ну ежели так, то, конечно, сходить надобно!

Разумеется, за умными словами «маркетинговое исследование» скрывалось банальное «осмотреться». Больше всего Тома боялась, что Любавицы — это большая деревня. В прямом смысле этого слова: у каждого свой огород. Но нет, по мере удаления от дома тётушки Марж всё чаще встречались дома в два и даже три этажа. В центре города они жались друг к другу, как огурцы в банке на засолку. Что это центр, Тамара поняла по высокой башне с часами и повышенной концентрации народа.

С её спутницей все здоровались. То ли бабулька была личностью в городке известной, то ли так было принято — здороваться с каждым встречным. Пару раз тётушка Марж останавливалась перекинуться со знакомыми парой слов.

— А это моя внучатая племянница из МирОвень, Томочка, — неизменно представляла она Тамару.

Тома улыбалась, делала неловкий книксен и молчала, изображая из себя слабоумную глухонемую. Главное, что легенду придумывать не нужно! Это очень упрощало дело.

— Всё-то вы, тётушка, убогих подбираете! — посетовала одна из собеседниц старушки, к которой та обращалась «АнИчка».

Аничка была дородной бабищей с сальными волосами и лоснящимся круглым лицом. Томе она не понравилась. Что уж сразу её в убогих записывать? Правда, может, в Тамаре проснулся актёрский талант, и она оказалась слишком убедительна в роли дурочки.

— Что ж ты так, Аничка. Ну не повезло деточке, рыженькой уродилась. В отца своего непутёвого. Но так-то она девочка добрая, работящая! — встала на защиту тётушка Марж.

Вот уж не ожидала Тома, что подвергнется дискриминации по цвету волос! И чем им рыжие не угодили?

— Тётушка, что не так с моими волосами? — негромко спросила Тамара, когда они снова тронулись в путь в направлении башенных часов, а АнИчка с тяжёлой корзиной — в противоположную сторону.

— Считается, что рыжие — люди ненадёжные, легкомысленные, — утешающим тоном пояснила тётушка Марж.

— И невезучие, — припомнилось Томе извечное «что я, рыжий, что ли?».

— И невезучие, — печально вздохнула старушка. Жалостливая какая! А Тамара её во всяком нехорошем подозревала. — В облаках вечно витают, жизни не знают. Чего хошь от таких можно ждать!

— Так от кого угодно можно ждать чего угодно, если уж честно! — обиделась Тома за всех рыжих и себя в частности. — Что ж на незнакомого человека сразу ярлык вешать?

— Конечно, можно, Томочка! Но тут ведь как? Када знаешь, что кто-то ненадёжнее и легкомысленнее, ведь сразу жить проще! От чувства собственной весомости, — пояснила бабулька и поспешила вперёд, лавируя между людьми.

❧❁❧

Торжище оказалось довольно большим базаром, даже, скорее, рынком. С Центральным рынком её родного города, конечно, не сравнить по площади. Так и до такой численности населения ещё расти и расти Любавицам в ожидании индустриализации. Но всё же здесь было немало самых разных лавочек, ларёчков, палаток, импровизированных прилавков из крестьянских повозок… Купить можно было что угодно, от свиньи до кованной дверной ручки, от шерстяной шали до экзотического лимона.

Кабачки тоже встречались на прилавках, стыдливо припрятанные у дальнего края.

Разумеется, по сезону товар был самый недефицитный из возможных.