Солдаты СВО. На фронте и в тылу - Михаил Иванович Федоров

Температура начала давать о себе знать. Под дождем в ознобе мне начали мерещиться силуэты, голоса, шаги. Я не мог их услышать в реальности из-за дождя или увидеть в темноте, но воспаленное сознание упорно утверждало, что здесь кто-то есть. Периодически я отрубался на несколько секунд, и полусонный температурный бред мешался с явью: мне казалось, что я в расположении или общаюсь с каким-то знакомым. Отчаянная борьба сознания и подсознания длилась на протяжении всего моего дежурства, и, подойди противник даже на расстояние броска гранаты, я бы не отличил иллюзию сломленного разума от реальности.

Дождь уменьшил свой ритм, когда мы пошли меняться, но в состоянии угасающего сознания мне было уже все равно. Я подложил винтовку и руки под щеку и то ли провалился в сон, то ли просто потерял сознание.

Я не помню, как пролетели эти полтора часа. Бесконечный и скоростной поток образов, видений из, казалось бы, моей прошлой жизни лился горным водопадом, и я начал бредить. Меня разбудил старший группы. С огромным усилием, не без помощи товарищей, я встал. После пробуждения мир кажется таким расплывчатым. Нереальным.

Дождь уже успокоился, и мы шли, абсолютно не скрывая своего присутствия, в том направлении, где, как мы думали, находятся наши позиции.

Нам было уже все равно.

Я вновь держал в руке пистолет, который до этого несколько раз ронял и, наклонившись, лениво подбирал. Спустя сорок минут после начала движения мы вышли к тому самому окопу пехоты, из которого начали свою вылазку. Послышались крики поднять руки, и защелкали затворы автоматов. Мы подняли по одной руке, показав повязки, и пошли дальше, не выразив никаких эмоций. Мне казалось, что мы, живые и настоящие, так и остались в этом ночном лесу.

Пехота удивленно нас рассматривала, а мы, игнорируя их вопросы, шли на дальний рубеж, где ожидала наша разведрота. Противник проснулся. Осадки из 82- и 120-мм минометов начали щедро сыпаться по нашим окопам. А мы шли. Шли пешком, не делая даже попыток побежать. Один из бойцов умудрился даже закурить, хотя мне казалось, что все сигареты уже безнадежно испорчены после ночного потопа. Мы шли, не скрываясь ни от птиц, ни от снарядов, ни от кого. Всем своим видом мы проявляли безразличие к дальнейшим событиям, ибо наша усталость угробила нас настолько, что мы стояли на ногах по понятным только Богу причинам.

На позиции сказали, что разведрота окопалась в ночи восточнее и наткнулась на разведку врага. После боя враг откатился, а ребята усилили окоп и получили приказ выходить. Представил, как им пришлось рыть окоп в ночи, под ливнем, вступить в бой, углублять окоп, усилять его и потом выходить… И невольно проскользнула мысль, что, может, нам и повезло.

Мы встретились с остатками нашей роты, которые равнодушно, без малейших эмоций нам кивнули, и продолжили идти в направлении “нуля”, где нас ждал “Урал” для эвакуации.

Шли долго, но для тех, кто подсознательно “иссяк”, время течет иначе.

Как говорил Эйнштейн, время зависит от позиции наблюдателя.

А позиция у нас была потенциальных живых трупов. На последнем рывке закинув себя в кузов “Урала”, мы начали валиться вдоль железного кузова и сразу вырубаться.

Многих знобило, кто-то бредил, как я прошлой ночью, а те, кто был в сознании, выражали своим видом безразличие к миру вокруг.

Шел пятый день нашей битвы у высоты Ворона. Пятый и последний. Позицию мы сожгли, за Ворона отомстили, но, заглядывая в глаза ребят вокруг, я понимал, что многие из нас оставили часть себя на этой позиции. Именно это испытание стало той точкой, где каждый четко осознал, где мы и чем мы рискуем. На что нам приходится идти в своем порыве защитить Родину.

Ехали молча. Никто ни разу не заговорил. Так же молча мы выпадали из кузова перед нашими домами и сразу шли пить воду. Много воды. Воды, которой в достатке здесь, на хозяйстве. Воды, которой нам так не хватало там.

Я выгреб все мыслимые и немыслимые медицинские препараты на стол. Мы заваривали себе пакеты с антигриппином или ему подобными средствами, пили аспирин и разбредались по комнатам. Стояние у высоты Ворона подошло к концу. Я упал на свой спальник, завернулся в бушлат, и усталость поглотила меня.

Ведь, закрывая глаза, мы закрываемся изнутри в темноте.

– Покойся с миром, Ворон.

Последняя мысль, которая промелькнула как крайняя точка моей опоры в реальности, и очень быстро ей на смену пришла тишина».

Вот такой бой прошел за высоту Ворона, как один из тысячи боев с тысячью тысяч испытаний наших бойцов в Серебрянском лесу, под Бахмутом, в Работино. И разве что вспоминались кадры из фильма «Они сражались за Родину» о тяжелых боях летом 1942 года, в котором последнюю свою роль солдата сыграл Василий Шукшин.

29 ноября 2023 года

Старший лейтенант Трундаев. (Женька-рыбак – Женька-улыбка)

«Он пожег все танки. Четыре танка было. Все танки отлетели полностью. Они вообще не успели ничего сделать».

Сержант Щербаков о Трундаеве

«Я, конечно, понимаю, что ждать меня с Дальнего Севера тяжело, я не знаю, когда приеду в следующий раз, но если ты готова ждать, то завтра во столько-то подходи…»

Трундаев своей невесте Юле

«Женя, за каждым солдатом стоит мама. Перед каждой матерью тебе отвечать за ее сына».

Наставление матери Трундаева сыну

1. Огнем его взвода уничтожено более десяти танков

О старшем лейтенанте Трундаеве мне рассказывали командир танкового батальона Печенгской мотострелковой бригады Николай и боец этой бригады сержант Щербаков. Они в один голос подчеркивали заслуги офицера еще в 2014 году. Мы на видео видели, как щелкал вэсэушную бронетехнику Герой России Щербаков, считавший себя учеником Трундаева.

Щербаков мне рассказывал:

– Трундаев очень верил в себя. Он мог спокойно ходить без каски. Стрельба идет, а он не прячется, стоит. Повторяю, сильно верил в себя… Чисто от себя скажу: как мужик он был хороший. Мне он нравился. Конечно, что-то было хорошее, что-то нет, всего по чуть-чуть хватало. Мне его черта особенно нравилась, что он не давал нас в обиду. С соседних взводов или рот на нас наезжают, он быстро их осаживал… Результатов у него было много. Но, извините, тогда и война была другая. Тогда намного проще было (2014 год. – Примеч. авт.). Я вместе с ним в одном расчете работал. Он стрелял, я заряжал. Колонна танков шла, как раз эту колонну полностью остановили. Он пожег все танки. Четыре танка