Хранители Седых Холмов - Леока Хабарова

Понятно теперь, почему Синегорка старалась не раскисать раньше времени. Страшно даже представить, каких усилий это стоило…

Краем глаза Яр заметил, как Марий украдкой смахнул слезу. Погребальный плот скрылся в затянувшей воду дымке, но трепетные огоньки свечей ещё долго мерцали в белёсой пелене.

Выждав пару мгновений, воеводица заговорила:

— Как отдых после тяжких трудов, — изрекла она, и голос предательски дрогнул. — Как сон после долгого дня. Так смерть после жизни. Мы все заслужили её. Покойся с миром, сестра. Встретимся в лоне Матери.

Богатырша достала кинжал, срезала прядь волос и бросила в воду. Яромир молча последовал её примеру. Синегорка поймала его взгляд и благодарно кивнула. Чёрные глаза воеводицы влажно заблестели. Она спешно отвернулась, но Ледорезу не требовалось видеть слёзы, чтобы почувствовать её боль. Он подошёл и обнял Синегорку за плечи.

Так стояли они, пока жёлтая, чуть надкушенная луна не рассыпала по волнам красавицы Тамук золотистые брызги.

В зарослях пели цикады. Камыш тихо перешёптывался с волнами. Жизнь продолжалась, и надо было как-то жить её дальше…

* * *

Корчма в Улас-Хоре звалась «Краем Света». Марий хохотнул, едва завидев вывеску.

— Смотри-ка! — сказал он. — Ты всегда мечтал здесь побывать.

Яр не возражал. Они добирались сюда почти четверо суток. Боль в ноге сводила с ума, а желудок основательно прилип к спине.

Ледорез вопросительно глянул на Синегорку. Измотанная богатырша ответила согласным кивком и первой толкнула дверь в заведение. Свободных столов не обнаружилось, и пришлось потеснить компанию молодцеватых щёголей, разодетых в пух и перья. Судя по ярким одеждам и белоснежной коже, ребята прибыли в Улас-Хор из Лерии. Работорговцы, не иначе. Скорее всего — ловцы. Поначалу лерийцы не пришли в восторг от соседства — особенно, учитывая, что незваные гости уселись без спросу — и даже попытались возмутиться наглости пришлых, но Ледорез одарил их выразительным взглядом исподлобья, и возражений не последовало.

— Что теперь? — вопросила Синегорка. Вид у неё был совершенно убитый.

Ледорез всерьёз подозревал, что сам выглядит раз в десять хуже спутницы. Его лихорадило, он потел, как мерин, а рана на бедре загноилась и благоухала так, что цветы вяли и крысы дохли.

— Закажем браги за помин души, — сказал Яр и махнул рукой, подзывая чашницу.

— А потом?

— Поедим и отоспимся.

Богатырша зыркнула волком.

— Не дури, наёмник, — сказала строго. — Ты знаешь, о чём я. Думаешь, не видела, как ты разглядывал галеры на пристани?

Яромир не стал отпираться.

— Нам нужен корабль.

— Нам нужен лекарь! — выпалила Синегорка. — Ты как живой труп. И воняешь также!

— Тебя волнует мой запах, женщина? — Яр постарался изобразить ухмылку. Получилось плохо: подоспевшая чашница напугалась его оскала, вздрогнула и чуть не расплескала брагу.

Пара капель-таки угодила на штаны.

Вот же… Погань!

Ледорез матюгнулся, обтираясь.

— Ты отравлен ядом скорпида, дубина, — продолжила Синегорка. — Если ничего не предпримем, помрёшь в дороге.

— Не помру, — отмахнулся Яромир и приложился к кружке. Сладкая брага приятно согрела гортань. — Пока же не помер.

Он рыгнул.

— Яд убивает медленно, — со знанием дела заявила богатырша.

— Так и есть, — подпел умостившийся на краю лавки Марий. Он вытянул ноги и по обыкновению игрался с лунницей, гоняя её по цепочке туда-сюда. — За пару седмиц ты распухнешь, почернеешь и издохнешь в луже собственной блевотины.

Яр покосился на друга. Как мило…

— Если помру, споёшь мне песню, — бросил он хмурной Снегорке. — У тебя отлично выходит. А хворать мне некогда — поважней дела имеются. — Он со стуком поставил на стол опустевшую кружку и поднялся. — Пойду поссу.

Лерийцы проводили его долгим взглядом и зашептались. В жопу их! Всех в жопу.

«Край света» жил своей особой бурной жизнью. Кого тут только не было! Праздные гуляки, моряки, биндюжники, смуглые тарханцы с ятаганами на поясах, лерийцы в пёстрых одеждах, бородатые северяне с угрюмыми харями. Гости пили, ели, рыгали, галдели, орали, ржали, как кони, шлёпали по задницам подавальщиц и свистели гибким, точно виноградные лозы, полуобнажённым танцовщицам. Бубенцы звенели, пиво пенилось, брага лилась рекой, музыканты гудели в дудки, а Яр пробирался к выходу сквозь шумную толпу и искренне надеялся, что его вывернет не раньше, чем он доберётся до отхожего места. Ну… или хотя бы до порога.

Примерещилось, будто в разномастной толчее мелькнула знакомая рожа. Вроде бы даже знакомец уставился. Яр прищурился разглядеть, но в этот момент так подкатило, что стало не до встреч и приветствий. Он зажал рот ладонью, рванул к дверям и проблевался, перегнувшись через перила крыльца.

— Погань… — прохрипел, отплёвываясь, и утёрся тыльной стороной ладони.

Морда взмокла от испарины. Благо, вечер выдался не слишком душным, а с пристани дул лёгкий бриз. Ветер пах морем. Солью, водорослями, рыбой, чаячьим помётом, ядрёным потом гребцов и крепким перегаром матросни. Яр с жадностью втянул воздух… и тут же согнулся от нового спазма.

— Так как насчёт лекаря, Мелкий? — вопросил Полумесяц, опёршись о крыльцо. — Ты всё ещё против?

— Смотри, — Яромир кивнул в сторону тёмных волн. — Видишь тот драккар, что со щитами?

— С башкой дракона на носу?

— Да.

— Допустим.

— Это лютоморцы, — продолжил Яр, отбрасывая со лба налипшие пряди. — Они уйдут с отливом, я узнал. Пересекут море, а потом поднимутся по Закатной до самого Севера. Я должен быть на борту. Это мой шанс.

Марий с тоской поглядел на него.

— Ты не дотянешь, Яр, — спокойно сказал он.

Ледорез повернулся и заглянул другу в глаза.

— С ней беда. Я чувствую. Понимаешь ты это?

— И ты решил помочь, померев на борту лютоморского драккара? — Полумесяц сложил руки на груди. — Умно́. Снеженика оценит.

— Я уже потерял сестру, — Ледорез понурился. — Стану медлить — потеряю свою женщину. Все, кто мне дорог, погибнут.

Марий всмотрелся пристально и нахмурился.

— Не нравится мне всё это… — пробубнил себе под нос и, уже громче, добавил: — Ты совсем плох, Мелкий. Заклинаю, вернись в корчму. Поведай Синегорке о лютоморцах. Глядишь, она что-нибудь придумает. Чай, баба ловкая: договариваться умеет.

— Думаешь, убедит отлив повременить? — фыркнул Яр.

— С такими-то икрами — запросто! — в тон ответствовал Полумесяц. — Ну, давай. А то, не приведи Небо, прямо тут грохнешься и едальником