Российский колокол № 2 (51) 2025 - Литературно-художественный журнал

свист беспечно ловит.

Наскальный сад медовым ядом

Разбавил солнечный мускат,

Окрасил охрою закат…

Играя фосфором планктона

На пляже сонного затона,

Ищу следов твоих пунктир…

След этот – мой ориентир

В тот вечный первобытный мир,

Где – мясо устрицы на ужин

И на зубах песок жемчужин.

Чудо

Ты силился, но не постиг —

Так тайна чуда иллюзорна.

Приоткрываясь лишь на миг,

Она скрывается проворно.

Лукавое всегда притворно.

Но только то и благотворно,

Что в нас присутствует самих,

Не прерываясь ни на миг.

Свет очей

Совершенная жидкая оптика

Всё записывает и хранит.

Предсказаниями синоптика

Шелестит на ветру диорит.

Всё пронизано жидкими линзами,

Всё насквозь отразила роса.

И, как будто телёночком слизана,

Свет очей унесла в небеса.

Всё проходит, минует со временем,

Исчезает, как цвет, на весу.

Так лоза, отягчённая бременем,

Дрожью стряхивает росу.

Я люблю этот мир одноразовый —

Жёлтый, синий, зелёный, оранжевый…

Формула

Люби классические формы —

Блюди их правила и нормы.

Они достаточно просторны,

Изысканны и плодотворны.

Искусству не нужны реформы.

Когда оно не для проформы,

Когда оно в пределах нормы,

Ему все возрасты покорны.

Ему неважен эталон,

Нестрашен штамп или шаблон.

Оно – и норма, и платформа,

Оно – как формула души:

«Иди и больше не греши!

А если можешь, не пиши!»

⁂

Молчит штакетника свирель.

Блуждает по лесу апрель.

Его обманывает враль —

Хмельной от солнышка февраль.

Ещё не начинался март,

Ещё не распрягали нарт

Синички-эскимосы.

Ещё так долго до весны,

Ещё не досмотрели сны

В своих берлогах осы.

Рококо

Грести, пока светла река,

Пока в реке твоей вода

Не горше

Молока.

Нести в горсти,

Пока беда

Твоя невелика.

Легко слова в душе нести,

Пока строка

Легка.

Не мсти, прости…

Перекрести!

Неси, что можешь унести,

Пока ты в силах отрясти,

Как ветки, облака.

И мокрым от росы

Спасаться от грозы —

Под собственною лодкой.

И, согреваясь водкой,

Способен поминать

Судьбу – такую мать.

Пусть по живому спьяна

Невыносимо жжёт,

Зато такая рана

Быстрее заживёт.

Она срастётся сразу

(Прости мой эвфемизм!)

И новую заразу

Не пустит в организм.

Владею не напрасно

Я стилем рококо.

Он мне, ты видишь ясно,

Достался нелегко.

Чтоб управлять им властно,

Чтоб им владеть на ять,

Пришлось пожить злосчастно.

Зато не вдруг понять,

Что даже молоко

Чужое пить

Опасно.

Свет старого вина

Мы ценим старое вино

За то, что выросло давно.

За то мы предков уважаем,

Что поделились урожаем

Давным-давно прошедших лет.

И вкус его, и аромат,

И знойный цвет,

И ряд наград

Ценны, тут спору нет…

Нам дорог тёплый отблеск лоз,

Что долетел к нам, словно свет

Давно погасших звёзд.

Инкерман

Мы шиповник собирали,

Кровью пальчики марали.

Нас, как будто коростелей,

Слышно было за версту.

И светился эпителий

Спелых ягод по кусту.

Скал дырявые торшеры —

Монастырские пещеры

В позолоченных шипах.

Инкерманские бойницы

Там зияли, как глазницы

На белёсых черепах,

Под горой гудела полость,

Помнишь, оторопь моя,

Из тоннеля вылез поезд,

Как из черепа змея?!

…И ты меня любила

Тебя душил не аромат травы,

Висящей меж стропилами горища.

Тебе не нравилась простая наша пища,

Сухое послевкусие айвы.

Тебе не по нутру пришёлся наш

Овчинный дух добротного жилища,

Бараны, и лукавые козлища,

И полный пуль тяжёлый патронташ.

Пропахший чернозёмом и дождём,

Тебе противен древний был обычай,

Лимонный на снегу рисунок бычий

И очень ранний утренний подъём.

Но ты вставала. Ты зверей кормила;

Брала зубило, антрацит дробила,

Шутила и болтала ни о чём…

Я молод был. И ты меня любила.

О свободе

Хочу, чтоб моя непогода

Не мучила бедных людей;

Хочу, чтоб твоя несвобода

Не стала свободой моей;

Хочу, чтоб гламуром и модой

Обычаев нам не сгубить;

Хочу, чтоб всеобщей свободой

Отдельных свобод не убить.

Крымское

Не представляя, где и как

Твоё вдруг слово отзовётся,

Ты поливаешь дикий мак

Водой бездонного колодца.

Ты косишь степь. И облаков

Опять полны твои мажары[24].

И, повелители веков,

Сияют и звенят стожары[25].

В бахчисарайские леса

Из Феодосии и Ке́рчи

Летят, как птицы, словеса

Неведомой сегодня речи.

Санскрита ли, другой какой —

Не скажут Ялта и Джанкой.

Прошла звезда над Евпаторией

Прямолинейной траекторией…

Пикник

Бахчисарайское колье.

Скала – к скале. Чуфут-Кале.

В тени беседки на столе

Оса лобзает дыньку.

В стаканчик брошу льдинку.

Дымок – на хрустале.

Сияет ркацители…

Пылает жажда в теле.

С полудня до утра —

Зелёная жара.

Прекрасная путана,

А может, поэтесса

Смеётся полупьяно

В салоне «мерседеса».

Пью горький сок грейпфрута

От местного чуфута.

Спросонок

Спозаранку, встречая зарю,

Заварю с чабрецом иван-чаю.

О тебе, милый друг, заскучаю

И стихами заговорю.

Заговором таким, как рукою,

Я кручину сниму по тебе

И на землю спущусь по тропе,

Что