Дельфийский Оракул - Уильям Брод

он проходит посредине страны и делит ее пополам. На карте была нанесена ломаная линия, показывающая, что разлом проходит под Дельфами и соединяет две его стороны. В легенде отмечалось, что это предполагаемый разлом, именно так, как решил де Бур.

Еще больше поразился археолог, увидев, что дельфийский разлом тянется, по меньшей мере, километров на двадцать, а может быть, и дальше, так как он просто уходил за кромку карты. Большая длина разлома представлялась доказательством того, что он должен проходить также и под храмом. Ведь Дельфы были небольшим пятнышком на карте, где штрихами был помечен длинный разлом. Почему они должны быть исключением из правил? Будет ли разлом земной коры на таком большом расстоянии непрерывным, как могло следовать из изображения на карте? Да, может быть. В святилище было трудно заметить этот разлом, где в течение тысячелетий люди кололи камень, строили, террасы, перестраивали и переделывали все и вся. Но карта предъявляла и совершенно новые свидетельства, что разлом действительно проходил под храмом.

На этом снимке, сделанном со спутника, запечатлен Парнас, располагающийся немного севернее Коринфского залива. На снимке север — слева, восток — наверху. В долине в нижней центральной части снимка, в верхней левой ее части — руины древних Дельф. Храм на этом снимке не виден, но он находится прямо перед Кастальским ущельем, которое выглядит здесь как черная полоска, поднимающаяся из долины по юго-западному склону Парнаса.

Хейл посчитал, что большая длина разлома счастливый знак. В целом это подкрепляло версию де Бура, доказывая, что его теория основывается на солидной базе и что разлом был, вероятно, достаточно большой, чтобы доходить до храма. Но было и нечто беспокоившее его. Он возвращался в Луисвилль по холмам, обрамляющим реку Огайо, и одна беспокойная мысль не оставляла его.

Оставался неясным один очень существенный вопрос. Если разлом такой длинный, то что делало тот его участок, который проходит под Дельфами, таким особенным, что он служил каналом выброса подземных газов? Или, если изменить вопрос, почему весь отрезок не выбрасывает какого-нибудь газа? Совершенно очевидно, что такого не происходило никогда. Значит, если тезис де Бура правильный, экспедиция должна была бы обнаружить какой-то другой фактор, который делал бы геологию Дельф особенной, а возможно, и уникальной. Что это может быть? Что, помимо разлома, могло бы спровоцировать подъем газов из глубин земли на поверхность? Чем уникально место, где находился Оракул?

По дороге домой легкое чувство беспокойства не покидало Хейла. Поездка удалась, что и говорить, она принесла два замечательных сюрприза. Ветерану приключений, ему очень хорошо было знакомо чувство опустошенности, появляющееся тогда, когда поиски не приносят каких-либо результатов.

Но правда и то, что успех может привести к новым загадкам. Он понимал, что среди своих находок наткнулся на вопрос, который, если не найти на него ответа, ясного и авторитетного, в состоянии сделать весь проект ненужным.

Де Бур с восторгом вглядывался в старую фотографию, явно получая удовольствие от проступающих на ней деталей. Так знаток смакует хорошее вино. Это была страница из тома Курбе, которую нашел и скопировал Хейл. Геолог видел картинку, которая подтверждала его научную интуицию. Он почувствовал приятное чувство удовлетворения.

На снимке был общий вид адитона. Сверху донизу он представлял собой слоеный пирог известняковых блоков, которые составляли внешнюю стену храма, и дальше в беспорядочной куче камней очень отчетливо была видна наполненная водой яма.

Больше всего обрадовало де Бура даже не то, что подтвердилось существование в самом сердце храма чего-то, похожего на родник, сколько подтверждение состава основания адитона. Там, где несведущему человеку виделось беспорядочное нагромождение камней, де Бур убеждался, какая истина скрывается за противоречивыми словами французского отчета. Фотография четко показывала, что над линией воды имеются вертикальные щели, уходящие вверх через основание здания. Можно что угодно отрицать, но факты — упрямая вещь, и ни один ученый оппонент не сможет отказаться от реальности, раскрывающейся перед его глазами. Эти щели были явственными, от них разбегались в сторону прожилки похожих на паутину трещин.

На этом старом французском снимке внутренней части интерьера храма виден бассейн на основе источника, но без лупы трудно разглядеть трещины в основании зала, через которые могли проходить дурманящие пары.

Больше того, щели тянулись вверх через хаотическое нагромождение породы и обломков, туда, где, несомненно, трещины неоднократно забивались минеральными осадками, и потом снова раскалывались, и снова заполнялись. Геологи называют это известковым цементированием, при этом острые осколки породы соединяются в тонкую жилу. Это было еще одним доказательством тектонических толчков и длительного стока минерализованной воды. Наконец де Бур разглядел, что некоторые из находившихся наверху стены известняковых блоков несколько сдвинулись в сторону трещин — еще одно свидетельство происшедшего внизу смещения пластов, того, что это место геологической активности, смещений и подвижек.

Он пришел к выводу, что перед ним явные доказательства, подтверждающие наличие разлома, который находится здесь же, в глубинах земли. И это укрепило его предположение, что большая щель продолжается под храмом Аполлона. На этот раз разгадку принесли не исследования горной местности в окрестностях города, не открытые входы в расщелины. Разгадка нашлась в невидимых глубинах самого святилища.

Де Бур и Хейл вылетели из Нью-Йорка одним самолетом во время зимних каникул. Средиземноморское солнце светило вовсю, воздух был наполнен дуновениями приближающейся весны, в низинах пробивались первые подснежники. Они ехали во взятом напрокат автомобиле по горным дорогам, приближаясь к Дельфам, некогда самому святому месту во всей Греции. Холодало. Небо задернулось облаками.

Проезжая серпантинами по юго-западному отрогу Парнаса, они глядели на поблескивавшую внизу реку Плейстос, любовались кедровыми и миндальными рощами и полоскавшимся на ветру многоцветием флагов разных стран. Флаги вывесили в честь славного места, которое занимали Дельфы в прошлом. «Дельфы, пуп земли, — провозглашал рекламний щит, — мировое наследие. Каждый человек свободной воли заслуживает того, чтобы считаться «гражданином» города Дельфы».

Городок выглядел типичной горной деревней, сколько бы там ни было сувенирных лавок. Тротуары были сделаны из тесаного камня, главным сооружением была внушительная православная церковь изумительной красоты. Здесь можно было воспользоваться всем, от роскошных апартаментов с минеральными ваннами и плавательными бассейнами до молодежных турбаз и кемпингов. Греческое правительство установило классы гостиниц: самый высший класс АА, самый низкий Е. В Дельфах большинство гостиниц занимали место где-то в середине и могли похвастаться видом на горы и Коринфский залив, проглядывавший сквозь оливковые сады мазком синей краски. Величественность пейзажа с лихвой компенсировала скромность самого простого туристского жилища.