Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

века не возникло тенденции к централизации власти, то теперь для этого вообще не было никаких оснований. Казахские ханы и султаны могли самостоятельно вступать в отношения с соседними с ними оседлыми империями в поисках легитимизации своего статуса и в том числе поддержки во внутриполитической конкуренции. Без учёта джунгарского фактора единственные их противники и конкуренты в это время находились внутри степи.

В этой связи очень показательна история с убийством хана Абулхаира султаном Бараком в 1748 году. Конфликт Абулхаира с губернатором Неплюевым постепенно стал создавать трудности для российских интересов в казахском приграничье. Помимо того, что нападения Абулхаира на российских подданных и торговые караваны наносили прямой ущерб, они также подрывали авторитет России, которая длительное время не могла справиться с мятежным ханом. Заметим, что при этом он считался российским подданным. Неплюев предлагал жёсткие меры военного характера, но они не были поддержаны коллегией иностранных дел. В результате в январе 1747 года к Абулхаиру был отправлен его старый знакомый Тевкелев[176]. Очевидно, что со стороны России это был компромисс. Она не могла взять под контроль ситуацию другими мерами, а организация полномасштабных военных действий против казахов требовала слишком больших усилий и не гарантировала результата. Кроме того, в тот момент ещё было непонятно, как будут развиваться события в Джунгарии. Поэтому компромисс был лучшим решением для обеих сторон.

В июне 1748 года в Орской крепости произошла встреча Абулхаира с Тевкелевым и Неплюевым, на которой была произведена замена на позиции аманата его сына Кожахмета на другого сына Айшуака. Абулхаир также обещал вернуть русских пленных, прекратить набеги[177]. Всё выглядело таким образом, что российские власти уступили Абулхаиру, несмотря на все организованные им с 1743 года нападения и таким образом косвенно признали его лидирующую роль в западной части Казахской степи.

Однако уровень противоречий среди казахских правителей оставался весьма значительным, и претензии Абулхаира на лидерство, естественно, оспаривались его конкурентами. Среди них выделялись султан Батыр из Младшего жуза, сын которого Каип в это время был хивинским ханом, и султан Барак из Среднего жуза, имевший влияние среди племени найман. В начале 1748 года люди Абулхаира разграбили свадебный караван от хивинского хана Каипа, который направлялся к султану Бараку в связи со сватовством его дочери[178]. Понятно, что это уже было достаточным основанием для начала острого конфликта интересов. Летом 1748 года люди Барака напали на подвластных Абулхаиру каракалпаков. В ходе последовавшего за этим столкновения между Бараком и Абулхаиром последний был убит.

Сам факт убийства хана его соперником в степной стычке говорит о том, что уровень государственности у казахов значительно снизился. Соответственно, вырос уровень самостоятельности отдельных конкурирующих друг с другом казахских правителей. Последующие события это наглядно подтвердили. Так, ханом вместо Абулхаира стал сын Нуралы, но практически одновременно ханом стал и султан Батыр. Причём отдельные представители родов Младшего жуза присутствовали на выборах обоих ханов. Убийца Абулхаира султан Барак также был выбран ханом на юге Казахстана и поселился в городе Икан. В начале 1750 года он был отравлен[179]. В целом сложившаяся ситуация отражала ослабление института ханской власти в Казахстане. Теперь любая группа родов или племён могла выбрать своего хана. Но реальных инструментов поддержания власти хана становилось всё меньше. Фактически происходит дискредитация ханской власти и тесно с этим связанное ослабление государственности.

Последним аккордом этого очень насыщенного и богатого на события исторического периода можно считать произошедшее в 1755 году восстание в Башкирии. Со времени прошлого восстания 1735–1740 годов российская власть в регионе существенно укрепилась. Для башкир это означало окончательную потерю самостоятельности. Помимо этого они теряли земли, которые отходили под горную промышленность и для размещения крестьян-переселенцев. Замкнутые в кольцо русских крепостей башкиры оказались в очень трудном положении. В результате многие из них предпочли откочевать, используя стандартную тактику кочевников в случае их несогласия со сложившейся ситуацией.

Единственным возможным направлением для откочёвки были только казахские степи, в результате около 50 тыс. башкир оказались у казахов. В связи с этим российский губернатор «Неплюев известил письмами хана, султанов и знатнейших старшин киргиз-казачьих, что все жёны и дочери скрывающихся у них башкиров отдаются им с тем, однако ж, чтобы они мужей и отцов выдали на линию или, по крайней мере, выгнали из орд казачьих. За выдачу беглецов были обещаны и другие награды»[180]. Заметим, что для данного исторического периода это было стандартной практикой. К примеру, 22 сентября 1755 года императрица Елизавета выпустила «манифест казанским мурзам и ясашным людям с приказом принять участие в подавлении башкирского восстания. Она обещала им жалованье на два месяца вперёд, а также всё захваченное имущество и пленных»[181].

В результате этого оказавшиеся в степи башкиры подверглись разгрому. Для казахов они были давними конкурентами, которые вследствие стечения обстоятельств оказались в их власти. Такое решение принесло временные материальные приобретения от военной добычи, но в стратегической перспективе привело к тому, что в последующем башкиры, находясь уже на службе России, оказались среди наиболее активных проводников российской политики в Казахстане. Очень показательна оценка ситуации современным башкирским историком Иреком Акмановым. Он пишет относительно восстания 1755 года, что «ослабление борьбы в это время объясняется главным образом осложнениями в отношениях башкир с казахами, которые по наущению царского правительства нанесли удар в спину»[182]. Понятно, что данная оценка весьма эмоциональна, она отражает взгляд из Башкирии на ситуацию с современной точки зрения. В то время это отражало реалии указанной исторической эпохи, в том числе с учётом непростых и в то же время конкурентных отношений между казахами и башкирами в предшествующие годы.

В целом середина XVIII века показательна тем, что казахи практически одновременно и на западе и на востоке наносили довольно жёсткие удары по своим давним конкурентам среди кочевых народов — джунгарам и башкирам. Алексей Левшин в XIX веке дал весьма нелицеприятную оценку сложившейся ситуации: «пока Аблай и преданные ему малосильные султаны с подвластными им казаками Средней Орды опустошали Зюнгарию, Меньшая орда сражалась с единоверцами своими башкирами и нанесла им такую обиду, которая произвела в обоих народах вражду, доныне ещё не погасшую»[183].

Правда, в этом же тексте он попытался оправдать действия российской администрации, которые, собственно, и стимулировали жёсткие меры против башкир. «Рассуждая беспристрастно, нельзя не согласиться, что Россия в то время должна была принести одну из двух жертв: или башкиров, или коренных россиян, и если она пожертвовала первыми для спасения последних, то, конечно, не заслужила тем