Моя полосатая жизнь: Рассказы оголтелой оптимистки - Нина Витальевна Зверева

– Тебе надо срочно лететь в Тунис брать интервью у Арафата.

– Вова, это не розыгрыш? Ну это прямо совсем мне не подходит. Почему я?

– Они выбрали тебя, – очень гордо говорит мне мой муж.

– Нет, – сопротивляюсь я, – это совершенно не мое. Я с мамой, здесь, наконец-то в Ялте. Как я маму брошу? Нет.

И тут мой муж стал прямо жестким, каким бывает редко:

– Ты должна это сделать. Ты сама не понимаешь, насколько это интересно. Если выбрали тебя, значит, тебя. Ну что «не знаешь»? Не знаешь – узнаешь.

Это наш любимый с ним принцип: «Не знаешь – узнаешь». И естественно, он добавил: «Я тебе все расскажу». Он всегда так говорит, потому что мой муж знает все.

Ну хорошо. Я прошу Вову, чтобы все-таки позвонили мне, если будут звонить снова. Я поеду, только если позвонят мне.

И мне действительно позвонили. Я так поняла, что со мной разговаривал араб, который прекрасно знает русский, и он подтвердил – да, они очень надеются, что я возьму интервью у Ясира Арафата для Российского телевидения. Им важен российский эфир.

Ну хорошо. Я говорю, что я с мамой, в отпуске, мама болеет, и я могу сделать это не раньше чем через две недели. И то если Российское телевидение подтвердит эфир. Они сразу согласились:

– Да-да, через две недели вам позвонят.

Я успокоилась, что не надо немедленно срываться, мы с мамой нормально отдохнули. В надежде, что все как-то рассосется, возвращаюсь в Москву, иду в офис Российского телевидения. У меня были прекрасные отношения с Анатолием Григорьевичем Лысенко, который еще в программе «Взгляд» меня курировал и поддерживал.

Зашла в кабинет к Лысенко. Это было легко сделать не только мне, у него все было демократично, как и в молодежной редакции, – к нему всегда можно было зайти. Зашла и говорю:

– Анатолий Григорьевич, вам интересно, если я возьму интервью у Ясира Арафата?

На меня поднимаются веселые глаза Лысенко:

– Так. Я понимаю, что разыгрывать ты не умеешь. Уверена, что это действительно будет?

– Да. Я уверена. Как-то очень все серьезно. Нам уже предлагают билеты и все остальное.

– Конечно, нам это интересно. И ты его спроси вот о чем. Вот у нас в России все считают его террористом, бандитом. Как он к этому относится?

– Обязательно спрошу, Анатолий Григорьевич. Мне это и самой интересно.

Я начала читать все, что могла читать, слушать всех, кого могла слушать. Анатолий Григорьевич дал мне великолепный совет: когда я прилечу в Тунис, встретиться с нашим российским послом. Об этом мы тоже договорились заранее.

И начались невероятные приключения. Просто невероятные! Мы с Михаилом Сладковым сели в самолет. К нам несколько раз подходили стюардессы, спрашивали, все ли у нас хорошо. Никогда раньше такого не было. Прилетели в Тунис, нас попросили подождать в самолете. Зашли два человека в военной форме, взяли наши паспорта, посадили нас в закрытую бронированную машину и вывезли через ворота аэропорта. Мы нигде никак не регистрировались, ни через какую охрану не проходили. Михаил от удивления только присвистнул.

Привезли в гостиницу в самом центре Туниса, какую-то совершенно сумасшедшую: небоскреб, стекло, бетон, красота невозможная. Нас привезли в этот дворец, и переводчик сказал:

– У вас все зарезервировано. Вы можете заказывать все, что хотите.

На лифте поднялись на пятнадцатый этаж. Никогда в жизни я не жила в таких номерах! Даже не знаю, хотела бы я еще там оказаться. Наверное, это был какой-то президентский номер – две огромные комнаты, где при желании можно было кататься на велосипеде, коридор, сумасшедшая ванная со всякими причиндалами, которых я в жизни не видела! Меня привели туда, у Михаила рядом номер, чуть поскромнее, но тоже такой, что он лежал там и хохотал:

– Ну, Сладков, и оказался ты тут…

Нам сказали, чтобы мы не выходили из отеля:

– Вам позвонят, предупредят. А пока вот тут есть кнопочка – нажмете, к вам придет человек и сделает все, что вам надо.

Сказка какая-то, просто сказка! В первый день мы заказывали красное вино, белое вино, крабов – фантазия у нас была не очень, честно говоря. Михаил вообще больше всего любил свиную рульку, но вряд ли ее там подавали. А у меня была навязчивая идея – крабы. В детстве их продавали в каждом магазине, я их очень люблю. И в отеле они были потрясающе вкусными!

Напишу для девушек – за эти шесть дней я поправилась на пять килограммов. Но ни о чем не жалела, потому что было так вкусно! И потом, понимаете, это волшебство какое-то: нажимаешь на кнопочку, приходит молодой человек, говоришь ему, он все приносит. А потом мы почувствовали себя в плену. Во-первых, мы без паспортов. Во-вторых, нам нельзя выходить. Мое женское сердце вообще трепетало, потому что из окна своего потрясающего номера я видела что-то вроде ярмарки, лавчонки, в которых была обувь, детские одежки… А у меня трое детей! Так хочется все – кофточку, туфельки, сыну 13 – ему бы джинсы… Я все это вижу из окна. И у меня есть 400 долларов командировочных – колоссальная сумма! По-моему, никогда раньше я столько в руках не держала. Михаил сначала решил их беречь, потом пошел тратить, но это было потом.

А пока прошел первый день, второй. На третий день у нас была назначена встреча с послом. За нами приехала машина, нас сопроводили до нее, мы приехали в посольство, очень красивое, с садом. Гуляли с послом, он рассказывал про отношения России с палестинским лидером, пили чай, очень хорошо пообщались. Прекрасный был посол, настоящий дипломат. Он ко мне все приглядывался, а потом все-таки решился спросить:

– А как все-таки вышло, что вас позвали?

Но я действительно понятия об этом не имела.

Вернулись в свою – как бы это сказать – роскошную тюрьму, из которой никак не выйти. Вот лавочка с обувью – в 20 метрах от входа, но нас ведут сразу в гостиницу. И все. И документов нет.

Мы опять в гостинице, опять красное вино, белое вино, крабы. Сказали, что уже скоро за нами приедут, поэтому на всякий случай держу рядом костюм. Я знала, что Арафат, как Сталин, любил работать по ночам. Возможно, интервью будет ночью.

Посол предупредил, чтобы мы не пугались, потому что нам, скорее всего, завяжут глаза и будут кружить по Тунису, прежде чем завезут в его резиденцию. Мы это усвоили. Мы готовы. Мы во всеоружии. Никто за нами не приходит. А потом, где-то на пятый день – вау! Нас сажают в машину. Никаких завязанных глаз. И нас везут, как нам сказали, к помощнику Арафата на разговор, в обычный жилой дом, спальный район Туниса. Сопровождающий заводит нас в лифт, едем на девятый этаж, как сейчас помню.

Выходим. Там переводчик. Человек говорит исключительно на арабском. И видно, что он не сильно мне рад.

– Совсем скоро у вас будет интервью с Ясиром Арафатом. Расскажите, пожалуйста, о чем вы хотите с ним поговорить.

Я жутко обрадовалась возможности обсудить интервью с этим человеком, чтобы что-то еще от него узнать, мне же надо подготовиться. Довольно скудные сведения были об Арафате и очень-очень разные.

– Вы знаете, когда я готовилась, у меня был набор очень разных фактов. В России мало знают об Арафате. Наверное, мое интервью – это возможность больше рассказать российскому зрителю, поэтому я бы хотела задать самые разные вопросы.

– Например?

– Ну, например, мне интересно, сколько раз на него покушались. И как он думает, кто реально враг.