Российский колокол №3-4 2020 - Коллектив авторов

наряд, а пронзительная синь морозного неба усеяна по вечерам яркими звездами, будто кленовыми листьями. Незаметно растворяя длинную зимнюю ночь, чуть забрезжил рассвет. Снежными цепями скованы ветви деревьев. А на самой верхушке заиндевелой березы, осыпая серебряные нити, раскачивается завистливая всезнающая сорока, с любопытством наблюдая за происходящим. Чуть ли не в полдень солнечные лучи пробились, наконец, сквозь туманную пелену – и по оттаявшему стеклу слезой покатилась снежинка, за ней другая, третья… А легкий морозец усмехается, свесившись с крыш сосульками.

Удивленный рассвет, тихо спустившись с заиндевевших ветвей, робко пробирается сквозь белый звон деревьев. Там, где еще вчера благоухал пронзительный аромат рвущихся к небу подснежников, ночью кто-то исподтишка упрятал голубую, дышащую весной поляну под пушистым белым ковром. Но упругий весенний ветер вспарывал, словно хирург, быстро темнеющие сугробы, а яркое солнце вонзало в них, будто в ножны, свои ослепительные лучи – и успевшая за ночь застыть зима прочь убегала ручьями, оставляя в лужицах искрящиеся осколки солнца. Рассыпалось звеневшее на ветвях серебро, а редкие островки снега белели, как куски рафинада, на весеннем столе, покрытом изумрудной хвойной скатертью. И снова солнечные поляны принимали парад часовых весны – подснежников.

…И ВЕСНОЙ – когда ошеломляет красотой цветущая яблоня, словно в белой фате невеста, когда при сильном порыве ветра ее нежные лепестки, будто горсть новогоднего конфетти, засыпают землю. Облетают черемухи, вишни – и тогда все вокруг покрывается белым пухом, и, кажется, вся улица такая же белая, как зимой – от снега. Яблоневая метель неудержимо зовет нас в горы, в медово-бражный аромат разнотравья, от которого кружится голова, в зеленые джунгли пшеницы, что подступают вплотную к горам.

Незаметно подкравшийся вечер упрятал город в темную пелену. Но от цветущих, вспыхивающих, словно огромные люстры, яблонь все вокруг кажется белым-бело. Изредка пробивается нерезкий, как будто недопроявленный, контур приплюснутого лунного диска. Барабанной дробью застучали по асфальту первые капли. Двое радостно вошли в теплый весенний дождь, распахивая зонтик над головой. Небо по-прежнему оставалось черным, но он видел сияющие звезды – в ее глазах. Рассекая фиолетовую ночь, они входили в город, где в неровных бликах уличных фонарей светилась отцветающая, но все еще пронзительная метельная яблоня, словно в белой фате невеста.

ВТИСНУТАЯ В СКАЛИСТОЕ ЛОЖЕ, строптивая горная речка вгрызается в каменные уступы, сердито фыркая пеной и низвергаясь миниатюрными водопадами под сенью вековых деревьев. Их первые посадки по берегам говорливой Ольховки появились в далеком 1823 году, который и стал датой рождения знаменитого Курортного парка. Казенный бульвар, как он тогда назывался, имел лишь 550 погонных сажен, но уже через полтора десятилетия мятежный поэт России М. Ю. Лермонтов увидел разросшийся сквер, который он увековечил в повести «Княжна Мери»:

«…Здесь все дышит уединением; здесь все таинственно – и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и, наконец, кидаются в Подкумок».

С каждым годом расширялась зеленая территория крупнейшего в Европе рукотворного парка, занимавшего почти 1400 живописных гектаров. В лихие 90-е его здорово обкромсали бизнесмены с оттопыренными карманами – «украденные» лакомые земельные участки превысили 400 гектаров, оказавшихся в частных руках.

В год закладки бульвара, по первому отчету о будущем парке, «в оном значились каменный грот и пять мостиков», а в наши дни сотни многочисленных гостей курорта привычно толпятся у Зеркального пруда или Стеклянной струи, у Храма воздуха или канатной дороги, любуясь природными «грибами» красных камней – высотой до семи метров и с диаметром «шляпки» до трех. Выше по склону красуется вторая группа скал причудливой формы – серые камни. Неподалеку вздыбились и синие камни, которые получили свое название по голубоватой дымке, постоянно парящей над ними. Мимо этих причудливых скал петляют 100 километров ухоженных дорожек терренкура. Рядом с вековыми великанами тянутся молодые саженцы…

ЕСТЬ В БИОГРАФИИ ПАРКА и особая дата, как бы теперь сказали – с человеческим фактором: 1946 год, когда на работу сюда пришел молодой энергичный руководитель И. З. Шишов, более полувека возглавлявший курортный комбинат зеленого хозяйства. Не без гордости перечислял Иван Захарович около 300 видов деревьев и кустарников, населявших обширную территорию некогда безлесных склонов.

– А еще это единственный парк – лечебный, – приоткрывал он тайну своего детища. – Прогулка в дубовую или сосновую рощу назначается врачом в зависимости от заболевания. Совместно с медиками разработаны рекомендации для аэрофитотерапии в различных участках парка. Так что это не механическое, не количественное – во имя рекорда – озеленение местности, а целенаправленное создание лечебного фактора, при котором успокаивающий зеленый, синий или голубой цвет насаждений имеет лечебное значение. И неслучайно именно в кисловодском Курортном парке впервые в России более 100 лет назад появились целебные терренкуры – эти живописные тропы здоровья.

ОЧАРОВАННЫЕ немеркнущей красотой зеленого ожерелья, местные жители и особенно гости курорта даже не подозревают, какие неистовые страсти еще недавно бушевали вокруг парка, почему этот цветущий и лечебный оазис являлся не столько гордостью Кавминвод, сколько его неутихающей болью. Общественность развернула массовую акцию в защиту Курортного парка как народного достояния, в защиту лакомых гектаров от коммерциализации, другими словами – от ненасытных лавочников. Названия газетных статей «Цвет берез не весь еще распродан», «Курортная жемчужина или блеклая бижутерия», «Вихри враждебные веют над парком», «Курорт без парка – как человек без одежды» говорят сами за себя.

Непродуманное разделение собственности на государственную и профсоюзную пагубно отразилось и на судьбе кисловодского зеленого ожерелья. Деревья оказались в одних руках, а зелентрест, которому вменено за ними ухаживать, – в других. Мало кто помнит удручающий момент, когда парк неожиданно передали немощному и надуманному ООО «Кавминкурортресурсы». У входа появились шлагбаумы, территорию стали резать по живому. Общественность решительно воспротивилась и проявила настойчивость, чтобы спасти парк от разграбления.

Еще в годы Гражданской войны в Кисловодске сложилось тяжелое положение с топливом, горожане начали вырубать деревья даже в парке. На курорт был срочно направлен член чрезвычайной коллегии ВЦИК Умар Алиев, который выступил на митинге у городского рынка:

– Кисловодск не будет Кисловодском, если пропадет парк, – страстно говорил он. – Деревья – это не пшеница, их не вырастишь в один сезон. Без парка курорт – все равно что человек без одежды.

Мобилизовав людей на