Лев Каменев: «Я не согласен» - Анна Сергеевна Кочетова

для разгона собрания приехали Угланов, Ярославский, Енукидзе, Герасимов, Коротков, Цихон, но их попросту не пустили на собрание. В итоге им пришлось писать обращение с требованием немедленно распустить «антипартийное собрание» и освободить «насильственно захваченную аудиторию»[321]. Но собрание продолжилось.

Подобное собрание было организовано 6 ноября и в Ленинграде, где выступали Зиновьев и Радек. Пришедшие члены Ленинградской губернской контрольной комиссии также не смогли его разогнать[322].

В связи с этим Политбюро особенно подготовилось к демонстрации 7 ноября. Сталин ожидал, что оппозиция проведет свою демонстрацию. В день праздника ОГПУ отслеживало не только передвижения лидеров оппозиции, но и размещение оппозиционных лозунгов и плакатов, раздачу агитационных листков. В Ленинграде оппозиционерам, в том числе Зиновьеву, Евдокимову и Радеку, отказали в билетах на трибуны. Они поневоле заняли места для делегатов. После того как одна из колонн рабочих попыталась их поприветствовать, организованная группа людей, поддерживаемая конной милицией, оттеснила оппозиционеров. Им даже пришлось укрыться в общежитии Толмачевской академии, откуда им уже «не рекомендовали» выходить до конца демонстрации. Фактически их арестовали[323].

В Москве события развивались еще круче. Каменев вместе с Троцким, Иваром Смилгой и Николаем Мураловым, объезжая город на машине, просто-напросто подверглись обстрелу. Хорошо, что выстрелы были в воздух. А 5 человек и вовсе накинулись на машину, изрядно потрепав автомобиль. После этого все направились на собрание в квартиру Смилги, над окнами которой с утра оппозиция вывесила плакат «Выполним завещание Ленина» и красное полотно с портретами Ленина, Зиновьева и Троцкого. Прибыв туда, они обнаружили, что плакаты пытаются сорвать с крыши при помощи крюков. Действо собрало немало народа, с возмущением смотревшего на все это. После того как сам Смилга и его гости попали в квартиру, попытки сорвать плакаты стали ожесточеннее. А потом группа военных, среди которых Каменев узнал начальника военной школы ЦИК Лашука, ворвалась в квартиру, в щепки разнеся дверь. Сорвав и разорвав плакаты, они унесли их «в качестве трофея».

Письмо Н. И. Муралова, И. Т. Смилги и Л. Д. Каменева в Политбюро ЦК и Президиум ЦКК ВКП(б) о событиях на демонстрации 7 ноября

7 ноября 1927

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 108. Л. 36–44]

Возмущенные произошедшим Каменев, Смилга и Муралов написали письмо в Политбюро ЦК и Президиум ЦКК. Говоря о том, что «трудно придумать действия более постыдные для руководителей борьбы с оппозицией», они уверяли, что «мировой пролетариат узнает» о случившемся и захочет еще сильнее узнать взгляды оппозиции, за которые она подвергается такой травле. «Мы ставим своей задачей немедленно закрепить ответственность за произошедшее каждого из Вас в отдельности, как и Политбюро, и Президиума ЦКК вместе. Центром всей этой омерзительной кампании является Секретариат ЦК ВКП(б), пользующийся Президиумом ЦКК как послушным, на все готовым орудием. Всякому ясно, а Вам яснее, чем кому бы то ни было, что, не будь прямых на это приказов сверху, все произошедшее не имело бы места»[324].

Интересно, что в информационной сводке ОГПУ сказано, будто демонстрантам не понравился вывешенный лозунг и именно они, «разбив дверь, ворвались в помещение, отняли плакаты и выгнали оппозицию»[325].

Никакой реакции Политбюро не последовало. Узнав о том, что происходило по всей Москве в отношении членов оппозиции, 9 ноября Каменев, Троцкий и Муралов вновь написали обращение в Политбюро и Президиум ЦКК с просьбой «немедленного и точного расследования и привлечения виновных к ответственности по целому ряду бесчинств, насилий и погромного характера действий». При этом в обращении указывалось, что все совершалось не демонстрантами, а за их спинами «силами небольших групп»[326].

Понятно, что никакого расследования Политбюро проводить не собиралось. А Московский горком и вовсе выступил с предложением исключить из партии лидеров оппозиции – Троцкого, Зиновьева, Каменева, Смилгу и всех остальных, потому что «выступление оппозиции с контрдемонстрацией против партии в 10-ю годовщину Октябрьской революции не может рассматриваться иначе, как выступление антисоветское, ведущее к подрыву диктатуры пролетариата»[327]. Вместе с тем предлагалось снять всех с занимаемых постов.

Письмо Л. Б. Каменева, Л. Д. Троцкого и Н. И. Муралова в Политбюро и ЦКК ВКП(б) об отношении к оппозиции 7 ноября

9 ноября 1927

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 108. Л. 64–66]

При этом, если не считать лозунга «За Троцкого и Зиновьева», все остальные были достаточно безобидные: «Выполним завещание Ленина», «За подлинную рабочую демократию», «Повернем огонь направо против нэпмана, кулака и бюрократа».

10 ноября в 10 часов утра оппозиционеров ждало очередное расширенное заседание Президиума ЦКК совместно с членами ЦКК, МКК и РКК города Москвы. Казалось бы, серьезное заседание, на котором обсуждается, можно сказать, возможный раскол партии. Но все было превращено в цирк. На все издевки в сторону оппозиции участники заседания смеялись и поддакивали. Все комментарии оппозиционеров тонули в ойканье и прочих возгласах.

Начал заседание Янсон. Он напомнил, что со стороны ЦК было сделано все положенное для обеспечения «правильной дискуссии» по имеющимся в повестке дня XV съезда вопросам:

– Мы готовы были печатать и печатали бы все, что получали от оппозиции. Мы предоставляли возможность выступать во всех партийных организациях. Но товарищи Троцкий и Зиновьев не сделали попыток выступить на партийных собраниях.

Он упрекал оппозицию в ее методах, которых, по его словам, давно не бывало в партии:

– Мы имеем выпуск нелегального антипартийного листка. Мы видим целую стадию типографской деятельности, начиная с кустарных способов, заканчивая правильно поставленной подпольной типографией.

Янсон обвинял оппозицию в подготовке антисоветской демонстрации на 10-летие революции. Рассказывая о неудачах организации контрдемонстрации в Ленинграде, Янсон объяснял, что сами участники шествия «смыли» оппозиционеров за их лозунги и понесли на руках к Мойке:

– Они начали барахтаться, кричать, шуметь, локтями и руками действовать. Те, которые их несли обратно, тоже стали тумаками действовать, и, говорят, настолько здорово, что у кое-кого остались впечатления на лице кое-какие.

Это все вызвало смех в зале среди собравшихся.

– Здесь, кажется, присутствует Радек, – продолжал Янсон. – Я, знаете ли, воспользуюсь его присутствием и расскажу…

– А я с большим удовольствием буду опровергать Ваше вранье, – заявил с места Радек.

Янсон продолжал утверждать, что поведение оппозиции вне стен, на виду у демонстрации, у иностранных гостей является не только антипартийной, но и антисоветской деятельностью.

Описывая события в Москве, Янсон не стал отпираться: машина Троцкого, Каменева