Нам не по пути - Татьяна Любимая

Лина слушала его вполуха, она во все глаза смотрела в ту сторону, куда ушел Стас. Она видела его за стеклом, на улице, он разговаривал по телефону о чем–то хорошем, сияющая улыбка не сходила с его красивого мужественного лица.

Ему сообщили приятные новости.

Парень говорил, что ждет новостей, из которых будет ясно, как быстро их капитал умножится. Очевидно – вот–вот.

Рисковать и расставаться со Стасом у нее в планы не входило. Она хотела стать обеспеченной девушкой. И замужней тоже. А насчет секса она найдет лазейку. Потом. После штампа в паспорте. В конце концов, со Стасом в постели не так уж плохо, она почти привыкла.

– … Я так скучал, – будто сквозь вату в ушах услышала блондинка.

А уже в следующую секунду она оказалась прижата к мужскому телу, а в ее растерянный полураскрытый рот ворвался язык Гриневича.

Что–что, а целовался он очень даже хорошо, Лине нравилось раньше и понравилось сейчас. Она даже забылась, где она, с кем и чего надо опасаться. Растворилась в поцелуе, почувствовала легкое головокружение, низ живота приятно заныл. Она застонала в унисон с Павлом, кровь закипела, тело отозвалось желанием.

Она тоже соскучилась по такого рода ласке, ей так не хватало поцелуев Стаса, вот этой животной страсти.

Стас!

Ее жених!

Если он увидит, как Лина сосется с каким–то мужиком у него за спиной…

Стоило подумать об этом, как девушку будто окатили ледяной водой.

Она уперлась ладонями в грудь Гриневича, оттолкнула его от себя, метнула взгляд в окно, на Стаса.

Ой–ё–ёй…

– Уходи, – прошипела умоляюще в лицо бывшему. Одними губами. Потому что Стасу за стеклом нужно было повернуться совсем чуть–чуть, чтобы лицезреть невесту в объятиях другого мужчины.

Очень опасная ситуация.

– Девочка моя, я все понимаю, ты обиделась на меня, что я не полетел с тобой тем рейсом, но ты сама видела, жена начала рожать… – Гриневич не отступал, горячечно признавался, что виноват, хотя вины за собой не чувствовал. – Я вырвался к тебе сразу, как смог. Бросил все – семью, детей, симпозиум. Ни есть не мог, не спать, все думал о тебе… Прости меня, любимая.

Паша говорил искренне, за несколько лет брака и полтора года встреч с Линой понял, как и что нужно лить в уши женщинам, чтобы они верили ему. Осечки ни разу не было, ведь жена до сих пор не догадалась о наличии у него любовницы, а любовница свято верила, что скоро у Павла будет развод.

– Пожалуйста, уходи, – чуть не плача попросила Огородникова. – Иди в гостиницу, я приду позже, мы обо всем поговорим… Паша, прошу тебя…

Но кто бы ее слушал и слышал.

– Линочка, любимая, я все придумал. Я напишу статью для научного журнала, поставлю тебя соавтором, ни у кого это не вызовет подозрений. Найду деньги, заплачу, ее опубликуют. Ты рада?

Это было то самое примирительное предложение, которое вынашивал в себе Гриневич и которым готов был поделиться со своей зажигалочкой. Лично он за подобный шанс ухватился бы руками и ногами, а потом был бы благодарен всю жизнь.

Лина должна оценить подарок, простить, вернуться к нему. Ах, как жаль, что он прилетел так поздно, у них совсем мало времени наговориться по душам.

Огородникова перевела взгляд с окна, где маячил миллионер, на Павла. Всмотрелась ему в лицо.

Он серьезно сейчас?

Реально считает, что после всего, что произошло в аэропорту, она распахнет объятия и впустит в свое сердце, жизнь Пашу? За какую–то никому не нужную статью в каком–то вшивом журнале?

– Я прошу тебя, уходи. Сейчас не место и не время разговаривать о… нас, – Лина старалась говорить твердо, но голос от волнения дрожал.

Она взмахнула руками, показывая, что они вообще–то стоят посреди кафе, тут полно людей, они все стали свидетелями их разборок. Услышали то, что не должны были, тем более увидели поцелуй…

Ох, а если кто–то снимал их на видео? Выложит в соцсети, ролик увидит Стас…

Как ни крути – попадос.

Паша же решил, что зажигалочка просто выпендривается, от обиды на него, потому прогоняет, но на самом деле любит его и не хочет, чтобы он уходил. Вон как у нее дрожит голосок. Точно от обиды.

Гриневич воспрял духом, приготовился к новому потоку уговоров. Может быть, даже придется купить цветы, Лина любит розовые герберы. Тут продают герберы?

А еще в номер обязательно нужно купить вино. Пару бутылок. И закуски. Впереди у них жаркая ночь, а Павел голоден.

– Я здесь не одна. Я с мужчиной, Паша, – Лина решила признаться.

Давно пора было поставить точку, зря столько времени тянула, теперь расхлебывает последствия.

– Ты говоришь это мне назло, – усмехнулся мужчина.

Лина закатила глаза к потолку. Надо же какой бестолковый, простых слов не понимает, а еще ученый. Историк! И лет немало.

– Он сделал мне предложение, и я согласилась. У нас скоро свадьба.

Ври дальше, – заулыбался Гриневич. Лина, его девочка, такая молодая и наивная, свято верит в то, что говорит.

– Детка, я не понял, а что тут происходит? – пророкотало рядом. – Почему рядом с тобой трется какой–то хмырь?

– Детка?!

Глава 39

Самый страшный сон Полины Огородниковой начал сбываться.

Холодея от ужаса, Лина медленно повернула голову на голос жениха и оцепенела.

Стас был зол. Синие–синие глаза метали молнии из–под густых бровей, губы были плотно сжаты, под рубашкой набухали мышцы, а пальцы сжались в кулаки–кувалды.

Таким девушка своего миллионера еще не видела. Нет, видела. Той ночью, когда он раскидал некрасивых, но там была другая ситуация.

Парень переводил взгляд с Гриневича на невесту и обратно.

– А вы, собственно, кто такой? – задрал нос Паша.

Уж больно ему не понравился тон этого сопляка. Пусть он качок,