О женской стыдливости - Жан-Клод Болонь

Подобное объяснение этого явления подтверждает английский путешественник Ричард Лассельс в своей книге «Путешествие по Италии» (1671): туфли на чрезвычайно высоком каблуке не дают женщинам возможности выходить из дому в одиночку и тайно. Это несомненное основание для их добродетели, поскольку ношение таких туфель поддерживает их репутацию верных жен. Зато полстолетия спустя после выхода книги о путешествиях Жака де Вилламона Лассельс больше не говорит о декольте, обнажающих соски, и о прозрачных вуалях. Если бы их еще носили в то время, он, вероятно, упомянул бы об этом. Вне всяких сомнений, в XVII веке начался процесс унификации правил приличия во всех крупных городах Европы. Скандальная репутация Венеции, возможно, объясняется непониманием того, что у жителей этого города были свои особые представления о стыдливости.

Действительно, XVII век все больше беспокоит обнаженность груди. И не без основания: украшения на шее и нижней части лица выходят из моды. И если в XV и XVI веках у женщин была очень популярна полумаска — короткая вуаль, которая крепилась к прическе, — то в XVII столетии они ее уже не носят, обнаженные соски можно увидеть у женщин только в Испании, ношение вуали становится редкостью. Впрочем, она уже не является признаком стыдливости: если Галигаи и прикрывается ею, то лишь с целью уберечься от сглаза, пишет Гедеон Таллеман де Рео в своих «Анекдотах». Все, что закрывает верхнюю часть тела, исчезает из дамских туалетов, за исключением маски, мода на которую пришла из Италии в конце XVI века и очень полюбилась женщинам. Но ее ношение не связано со стыдливостью. Маска закрывает только верхнюю часть лица, обнажение которой никогда не подвергалось нападкам моралистов. Напротив, щеки и лоб легко становятся пунцовыми, когда женщина испытывает чувство стыдливости, и укрывать их было бы, скорее, признаком бесстыдства. Люди с неодобрением относятся к тому, что Мария Медичи появляется в маске в королевском дворце Тюильри, предполагая, что тем самым она хотела скрыть выражение страсти на своем лице. Маска — исключительное средство, позволяющее состоятельным женщинам уберечь кожу лица от воздействия солнечных лучей. Загар в те времена был не в моде, и черный бархат отлично подчеркивал белизну кожи на груди, а во времена Людовика XIV женщины стали использовать с этой целью так называемые мушки, которые они приклеивали на лицо.

Фюретьер добавляет, что женщины приняли моду на маски «из скромности, чтобы их меньше видели». Но идет ли речь о похвальной скромности или о том, чтобы не быть заподозренными в распутстве? Единственный пример, который он приводит, совсем не наводит на мысли о стыдливости: «Эта женщина красива под маской». Впрочем, женщин, которые их носят, можно упрекнуть отнюдь не в чрезмерной показной стыдливости, а в гордости, с которой они демонстрируют свою состоятельность. Мария Медичи была «настолько горда собой, что в Антверпене, где ей оказали пышный прием, она соблаговолила снять свою маску только в крупной церкви», — пишет Таллеман де Рео. Наконец, еще одно доказательство того, что в случае маски речь не может идти об укрывании лица из чувства стыдливости: в эпоху, когда необходимо прятать свою наготу от человека с высоким общественным положением, женщина, наоборот, снимает перед ним свою маску, во всяком случае, в присутствии короля или принца крови. Об этом говорится в книгах Леона де Лаборда «Дворец Мазарини» и Джорджа Вигарелло «История красоты»

Исчезновение одежд стыдливости сопровождается более глубоким декольте. Несомненно, демонстрация груди принимает слишком откровенные формы. В XVI веке еще в моде «красивые маленькие и твердые соски», как пишет в своей книге «Природная красота человека и украшение дам» Андре Ле Фурнье, и, если верить проповедникам, женщины не испытывают неловкости, показывая свою шею, грудь, соски. Ношение такой одежды противоречит природе, так как грудь не защищена от холода, и в то же время — правилам приличия. И речь идет о простом публичном кокетстве, потому что в домашней обстановке женщины укрывают грудь тканью или повязывают на шею платок. Об этом свидетельствуют Ламберт Дано в своем «Трактате о христианском приличии и одежде» (1580) и Пьер Перез в «Трактате о христианском приличии и одежде христиан в соответствии со словом Божьим» (1654). В нашем представлении и вне контекста полемики, однако, соски не обнажены.

В любом случае такая мода достаточно широко распространена, чтобы некоторым женщинам не приходило в голову, что их нагота непристойна, и чтобы они считали, что «демонстрировать свои соски ничем не хуже, чем показывать лицо», — говорится в «Проповеди Преподобного Брата из монашеского ордена капуцинов об обнажении груди женщинами» Шарля Дюкена (1857).

Таким образом, напрашивается вывод о том, что в результате капризов моды женщины вновь обрели райскую не-стыдливость. Какая опасность полагать, что одной лишь привычки достаточно, чтобы признать наготу невинной! Где разумный предел обнажения? Верующие должны отдавать себе в этом отчет. Считается, что монах, который возмущается по этому поводу, знает, что одежда, сшитая Богом для Адама и Евы, покрывает все тело, за исключением лица и кистей рук, чтобы позволить пяти органам чувств исполнять свои функции. Принимая точку зрения средневековой философии о невинности прародителей человечества, он отрицает, что в демонстрации обнаженной груди может проявляться стыдливость, включая случай, который до сих пор не представлял собой проблему: кормление грудью младенца. Против этого наступления наготы вплоть до исповедальни можно бороться, только угрожая муками ада.

«Задумайтесь, мадам, если вы не хотите, чтобы ваша грудь отныне была пристанищем дьявола, ложем Сатаны, изголовьем для демона и чтобы ваши прекрасные сосцы разжигали адский огонь», — пишет преподобный.

Трактаты и проповеди о наготе груди — лейтмотив современной эпохи. Но во Франции на протяжении доброй половины века (1635–1685) количество работ, посвященных этой теме, тоже растет небывалыми темпами. Это эпоха, когда святоши восклицают вместе с Тартюфом Мольера: «Укройте эту грудь, ее я видеть не могу», протягивая лицемерно платок Дорине (1669). Итак, всего-навсего «шейный платок» или кружевная вставка, легкая, как паутинка, по образному выражению каноника Польмана, спасают приличие. Поскольку светские временные меры наказания более эффективны, чем вечная кара Господня, то Папа Римский Иннокентий XI30 ноября 1683 года издает указ об отлучении от церкви прихожанок, которые не покрыты с головы до пят, и оставляет за собой право отказать им в отпущении грехов, даже при смерти. Этот указ дошел до мужей, глав семейств и исповедников этих дам. По-видимому, угроза подействовала, поскольку в 1764 году путешественники уже упрекали римлянок только