Кампанелла - Евгений Викторович Старшов

все прочие дурные люди… Так и ты, Церковь-блудница: сперва ты стыдилась своей гордости, своей похотливости, теперь же более не стыдишься… Ты всюду устроила блудилища… (и) показала всему миру свою гнусность. Смрадом твоим заражен весь клир… Ты умножила блудодеяния твои, грехи твои в Италии, во Франции, в Испании, по всему миру»[183].

Кампанелла, будем беспристрастны, так далеко не зашел, хотя отменно громил лицемеров в тюремных сонетах, а в 1606 году направил папе из застенка довольно дерзкое письмо, в котором обозначил некоторые моменты желательной церковной реформы: «(Нынешние священники) живут, как и государи, в соответствии с учением о государственной необходимости… (Следует,) чтобы все духовенство, красное или белое, зеленое или черное, ходило в церковь босым, и постилось, и пило простое вино, и ело мужицкий хлеб… Нужно управлять церковным государством так, чтобы все другие народы испытывали зависть и стремились попасть под владычество Церкви. А где теперь различие между подданными Церкви и иных государей? Казни и налоги, тюрьмы, пытки и притеснения подобны во всем»[184]. Но мы несколько отвлеклись от пророчеств, увлекшись обличениями – впрочем, также вполне апокалиптическими. Вполне естественный вопрос: не навлекал ли Кампанелла на свою голову пущей беды, апеллируя к подобному «римоборцу»? Все просто: учение Савонаролы, которого порой именовали «вторым Лютером», было дальновидно оправдано во второй половине 1550-х годов римским папой Павлом IV, весьма жестоким инквизитором, и оттого ссылки на него были ненаказуемы. Полуеретик и обличитель Савонарола вполне пригодился обновлявшейся под ударами Реформации католической Церкви. Его смиренное шествие на страшную смерть стали показывать как пример истинной религиозности (чем им всем, в таком случае, Бруно не угодил?), а во избежание соблазна, чтобы Римскую церковь более не сравнивали с блудницей, предлагающей услуги каждому, кто может заплатить, включая пап, его проповеди начали приглаживать и сокращать, удаляя все «злачные места», периодически поднимается вопрос о его канонизации… Возвращаемся, наконец, к фра Томмазо, который в отличие от Савонаролы костра избежал.

В 1606 году Кампанелла писал кардиналу Оттавио Фарнезе: «Меня обвиняют в том, что я мятежник и еретик, по каковой причине начинается уже восьмой год моего погребения здесь, “куда не доходит слово Его”. Но я хочу сказать, что мое восстание – такое же, как у пророка Амоса, который в седьмой главе сообщает о речи нечестивого пророка Амасии: “Амос восстал против тебя, о царь Иеровоам!”[185] Моя ересь – такая же, как у Сократа, который, будучи гораздо более благочестив, чем прочие, был осужден нечестивыми и предан смерти»[186].

Есть еще одно, чуть более позднее свидетельство, опять же самого Кампанеллы – послание 1611 года, написанное им королю Испании Филиппу III и папе Павлу V, в котором он говорит о себе в третьем лице: «Согласно его утверждениям, [Кампанелла] хотел только проповедовать и установить республику, предвозвещенную в Апокалипсисе, если бы случилось изменение, угрожавшее нам посредством многочисленных небесных знамений и чудес в Калабрии – землетрясений, наводнений, комет и явлений на небе. Естественно, все это он говорил, чтобы избежать смерти под пыткой. Но он утверждал, что все это уже было предвозвещено св. Винцентом [Ферье], Екатериной [Сиенской], Бригиттой [Шведской], Дионисием [Шартрским], Серафимом из Фермо. Также он открывал знамения на солнце, луне и звездах, которые предвозвестил в свою эпоху св. Григорий, как три [события] будущего, теперь уже свершившиеся; и он заставил мир пребывать в состоянии пророческого бдения, ожидаемого всем Святым Писанием и святыми Учителями [Церкви]»[187].

При этом стоит помнить о том, что традиционные христианские исповедания на протяжении веков относятся к хилиазму настороженно, хотя в сочинениях многих древних Отцов можно найти его следы.

И вот Кампанелла пишет в сонете «Тысячелетие»: «Да запретит Бог, чтобы среди этих трагических сильных болей моя мысль склонилась бы к пустой комедии, когда страшные муки и предостерегающие несчастья предвещают этому миру немедленный конец. Приближается день, который расстроит все земные секты, а все элементы смешает в жалкую руину и с радостью отошлет души праведников для отдохновения в небесные сферы. Всевышний прибывает на Святую Землю, чтобы собрать там свой царский двор и священный собор, что предсказано в псалмах и пророками. Он широко разольет богатство своей милости по всей своей державе – месту пребывания избранной паствы, приумножаемой поклонением и свободными милостями»[188].

На допросе фра Престеро покажет, что Кампанелла говорил ему: «Ты должен знать, что в этом году будут великие революции и изменения в государствах, это я доказываю моим знанием пророчеств святой Бригитты и Савонаролы; и эти государства, королевства, станут республиками. Так что намного лучше тем, которые найдут оружие и будут иметь его в достаточном количестве, чтобы защитить себя»[189].

У фра Томмазо есть ряд апокалиптических сонетов, например о будущем: «Я вижу, как Святой Владыка, облаченный в белые одежды, снисходит править своим двором среди сияющих святых и старейшин, рядом с ним – бессмертный Агнец, руководящий их хором. Иоанн заканчивает свое скорбное повествование об ужасных мучениях, и Лев Иуды восстает, чтобы раскрыть роковую книгу, и первая сломанная печать посылает белого ангела излить Божий гнев. Первые прекрасные духи, облаченные в белое, выходят встречать того, кто движется на своем белом облаке в сопровождении белых, как снег, всадников. Вы же, облаченные в черное, ненавидящие громкий звук Божьих поднятых ангельских труб, пребывайте немыми. Вот, чистый белый голубь принуждает черных ворон к бою!»[190]

К той же теме относится третий сонет на молитву Господню, а из серии трех пророчеств Страшного суда наиболее ярко первое: «Пока клекочет орел, и ревет медведь, и рычит лев, и ворона попирает Агнца, возвысившего наш род превыше небес, голубь возносит скорбные причитания в глухое небо; пока, смешанные с доброй пшеницей, на поле человеческой природы произрастают плевелы и вика, пусть эта безбожная секта богохульных мудрецов, что презирает наши надежды, жрет, жиреет – и будет настороже. Близок день падения этих угрюмых гигантов, прославленных по всему миру, стойко выкрашенных в кровавый оттенок, которым вы аплодировали в притворной лести, – они будут сметены с лица Земли и погружены в ужасный Ад, охваченные пламенем, плакать и выть вместе с вами навеки в скорбных темницах»[191].

Позднее фра Томмазо представлял себе конец света следующим образом в своих размышлениях о воскрешении и пророчестве о Христе: пришествие Антихриста, предвозвещенное падением звезд и светил, сменяется его поражением и «золотым веком» (хилиазм), правление в котором, возможно, осуществляют некоторые воскресшие святые. Солнце увеличится в семь раз, а Луна достигнет размеров Солнца, после чего настает катастрофа, карающая Рим: папа и кардиналы становятся мучениками, флот турок и прочих неверных преследует Церковь до самой Атлантики, но