Кампанелла - Евгений Викторович Старшов

Так что факт разделения Кампанеллой апокалиптическо-хилиастических идей – налицо. Из двух версий основ его будущего «государства» – светской и религиозно-мессианской – он безусловно склоняется ко второй. «Истинным Мессией» и «монархом мира» Кампанелла якобы являл себя, по словам своих сподвижников, пытанных так, что Дионисио Понцио, человеку богатырского сложения, пришлось держать перо зубами, чтобы подписать свои показания! Поэтому, повторим, степень их объективности ничтожна – позже, благодаря трудам Д. Панченко, А. Шеллера-Михайлова и Ж. Делюмо, мы приведем их показания: даже как лжесвидетельства они по-своему уникальны! Пока же посмотрим, что еще известно о подготовке Калабрийского восстания, которое отнюдь не являлось бредовой затеей запытанного умалишенного, якобы провозгласившего себя Мессией. Часть вовлеченных в него сил просто за ним в этом случае не пошла бы. Анализ состава предполагаемых вооруженных сил мятежников следующий.

То, что в ней планировалось участие фуорушити – несомненно: они имели опыт и оружие. Они стали бы острием меча. Потом – сельская и городская беднота, а также часть зажиточных горожан-буржуа, понадеявшихся стать еще зажиточнее за счет испанцев и коллаборационистов. Такие же цели преследовали привлеченные к восстанию местные аристократы, мало чем отличавшиеся от разбойников. Один из них, Маурицио ди Ринальди (де Ринальдис), был назначен военным руководителем повстанцев – тоже, как оказалось, слишком правоверный католик, не сломленный пытками, но «расколовшийся» от одной угрозы, что его душа попадет в ад. И уж кто точно не пошел бы за лже-Мессией – так это монахи-доминиканцы. Можно сколько угодно объявлять еретиками и вероотступниками Дионисио Понцио и нескольких близких к нему людей, но как отмахнуться от того факта, что проповедь и усилия Кампанеллы вовлекли в заговор – только представьте себе! – порядка 200–300 доминиканских монахов! Неужели они все, как на подбор, были бы еретиками и христопродавцами? Разумеется, нет. Более того: совершенно определенно, что за их спинами стоял папский Рим, который вряд ли поддержал бы лже-Мессию и самозваного монарха мира. Конечно, от коварных церковников какой угодно провокации можно ожидать, но здесь – не тот случай. Чистая политика. Хотя в преследовании еретиков папский Рим и пользовался руками испанских солдат, ему было совершенно невыгодно существование под боком чужеземного государственного образования, поэтому и до, и после Калабрийского восстания у папства и испанцев были две постоянные заботы: как навредить другой стороне и ослабить ее, при этом «сохраняя лицо» и видимость добрососедских отношений и сотрудничества. Кампанелла прекрасно это знал, и именно талантливая игра на этом противоречии – папства и испанцев – хотя и с трудом великим, но позволила ему затянуть процесс и в итоге уцелеть. Казусов было предостаточно: то монахи, повздорив со слугой-испанцем, затащили его в храм и избили палками, то, наоборот, испанский прокурор Калабрии, Луис Ксарава, вытаскивает на расправу искавшего прибежище в храме монаха, за что подвергается церковному отлучению. Монах бежит из тюрьмы, прячется у епископа, испанцы хватают его там, монахи, вооружившись топорами, освобождают собрата из испанской тюрьмы… Епископ Сквиллаче Томмазо Сирлето – вероятно, еще тот самый, что расследовал связь Шипионе Престиначе с Кампанеллой, – постоянно укрывал от испанцев фуорушити и просто разбойников и преступников, объявляя их монахами, священниками и т. п. (народ именовал таких укрывавшихся в монастырях бандитов «кровожадными диаконами» и «женатыми священниками» – как известно, католическое духовенство безбрачно). Так же поступали епископы Джераче, Катандзаро, Милето и других калабрийских епархий. Работники ножа и топора не оставались в долгу, снабжая прелатов деньгами и нередко выполняя в их интересах «грязную работу». В общем, на Церковь в деле борьбы с испанцами вполне можно был рассчитывать, по крайней мере, епископы Никастро (Пьетро Монторио), Джираче (Винченцо Бонардо), Милето и Оппидо впоследствии хотя и с осмотрительностью, но известили повстанцев Кампанеллы о своем благоволении и поддержке. Епископ Катандзаро (Солданьеро), первым прознав о карательном характере экспедиции испанцев, немедленно известил заговорщиков, хотя, к сожалению, что-то предпринять было уже поздно. Роль епископа Милето вообще оказалась для Кампанеллы роковой. Епископ происходил из рода дель Туфо и прямо считался покровителем фра Томмазо; вместе с тем этот прелат вступил в конфликт с прокурором Калабрии Ксаравой и отлучил его, поэтому Ж. Делюмо справедливо полагает, что расправиться с Кампанеллой было для Ксаравы, что называется, делом чести. Конечно, в Неаполе доминиканцы были не в ладах с римской инквизицией, об их взаимном кровопролитии в 1595 году было упомянуто ранее, но все же доминиканцы были верными папскими слугами и вполне могли исполнять волю первосвященника. Открыто обвинить Рим в пособничестве Кампанелле, пожалуй, сложно, но косвенные данные наводят на подобные размышления. Ну и, конечно, верхом инквизиционного коварства было бы заслать Кампанеллу на родину, чтобы он поднял антииспанское восстание… С ведома ли Рима, по своему ли почину, но эта версия весьма необычна и чертовски привлекательна… В случае провала всегда легко «откреститься»…

Следующая поразительная сила, привлеченная к восстанию, – турки. Да-да, именно те самые вековечные враги христианства, регулярно разоряющие итальянское побережье. И конкретно – испанские владения в Италии. Это сразу несколько меняет акцент: враг моего врага выходит мне другом… Но даже не это главное. Заговорщики сумели снестись с Шипионе Чикале (Чикала, Цикале) через его многочисленных остававшихся в Мессине родственников. Ранее было сказано, что он – ученик Телезио, приговоренный к сожжению в Козенце, но сумевший бежать и добраться до Турции. Там он принял ислам и уже как турецкоподданный Синан Басса (или Гассан), горя местью и прекрасно зная родные края, регулярно атаковал Италию с моря (есть рассказ, приводимый Шеллером, Штекли и Делюмо, о том, как за год до Калабрийского восстания Синан Басса привел флот из полсотни кораблей к Мессине и под жерлами пушек, отдав в заложники сына, потребовал привести к нему на корабль для свидания свою мать Лукрецию, которую давно не видел). Повстанцы сумели связаться с ним посредством Ринальди и вовлечь в будущие боевые действия: решительное выступление мятежников против испанских гарнизонов и войск должен был поддержать артиллерийский огонь и десант с кораблей османского флота. Разумеется, туркам не было никакого дело до Мессии, будь он истинный или ложный, их задача была простая: нанести ущерб испанцам и, кроме того, получить обещанное им (в качестве оплаты за услугу) дозволение на свободную торговлю с не менее свободной Калабрией. Примечательно, однако, что «телезианцы» сумели выйти на контакт со своим отуреченным собратом.

Впрочем, существует иной взгляд на Чикале, не связывающий его с Телезио. Вкратце суть его такова. Отец его происходил из Генуи и был корсаром в Мессине, воюя с турками и берберами на море. В одном из набегов на Каттаро