Кампанелла - Евгений Викторович Старшов

Ксаравы донос блудного капуцина Фабио де Лауро и торговца-выкреста из Катандзаро Джованни Баттисты Бильбии (иногда его фамилия пишется как Библиа), привлеченных к восстанию недальновидным Дионисио (на пытке Кампанелла сыпал проклятьями в адрес еще одного изменника – Цикко). Предатели сообщали, что доминиканцы во главе с Кампанеллой и Понцио при поддержке папского Рима и турецкого флота вознамерились свергнуть испанское владычество в Италии. Вот этот документ, изъясняющий, что доносители узнали наверняка, что «фра Томазо Кампанелла, монах ордена св. Доминика, человек, почитаемый всеми за первейшего по учености и содержавшийся даже несколько лет в инквизиционной тюрьме по подозрению в том, что подобные изумительные познания могут быть лишь делом сатанинским, что ныне и подтверждается, задумал совместно с синьором Лелио Орсини, принцем ди Безиньяно, герцогом ди Ветри, епископом никастрским и многими другими епископами, знатными лицами и владетельными особами, между прочими самим святейшеством, именем которого выступает кардинал Сан-Джорджио, наконец, с турками и при содействии фра Дионисио и фра Пьетро Понцио и множества других монахов-проповедников разных орденов, горожан, землевладельцев и корпораций как этой, так и других провинций возмутить народ против его величества короля, обзывая его тираном и указывая на страшную испорченность его министров, которые будто бы продают, как на базаре, человеческую кровь и правосудие, питаются потом народным… Все они, поименованные выше, говорят, что испанские короли прокляты за захват церковных областей, что настало время положить конец такому греху, такой тирании… И должно это совершиться посредством наместника Христова, который, соболезнуя бедствиям народа, хочет возвратить ему республиканскую свободу под главенством св. Церкви, которая удовольствуется лишь малою данью с него, не желая вводить его в разорение»[203]. Также доносители сообщали о сношении Ринальди с турками, о шифрованной переписке между заговорщиками, о том, что сведения эти они получили от самого Дионисия Понцио, который доверился им, «будучи их многолетним приятелем».

13 августа они повторили донос, дополнив его данными о ста представителях знати, втянутых в заговор, о планируемом захвате королевского интендантства, обмене депешами – короче, предвещали мощный взрыв, если не будут приняты соответствующие меры.

14 августа некий доминиканец (возможно, Доменико Подистина, хотевший примкнуть к Кампанелле, но получивший отказ как сторонник Полистены, с которым, как помнит читатель, враждовал Дионисио Понцио, подозревая в убийстве дяди-провинциала) донес службе инквизиции, что Кампанелла – «еретик-рецидивист».

25 августа несколько катандзарцев (братья Стривери, Марио Флаккавенто, Дж. Баттиста Сан-Северино и Томмазо Франца, на которого полагались руководители восстания в деле взятия Катандзаро) подали донос на мятежные проповеди Дионисио (его приняли, однако и подавших его, как явно замешанных в деле, арестовали). Но еще за неделю до его получения, 18 августа, власти в лице вице-короля Ферранте Руиса де Кастро, графа Лемоса и его сподручных незамедлительно приступают к действиям. Под предлогом защиты побережья от турок (отчасти, учитывая связи восставших с Чикале, это было справедливо, однако в истинную цель военной операции, похоже, не был посвящен сам местный губернатор, Альфонсо де Рохас, считавшийся поклонником Кампанеллы, – есть свидетельства, что он с интересом слушал его тогдашние проповеди, так же как и местные феодалы: маркиз д’Арена, князь делла Рочелла и другие) 27 августа они в бухте Святой Евфимии высаживают пеший и конный десант численностью в хорошую армию под руководством Карло Спинелли – итальянца на вражеской службе, заслуженного кондотьера, неоднократно отличавшегося в боевых действиях во славу и выгоду испанской короны. Спинелли немедленно приступает к блокировке и отлову повстанцев; в то же время чрезвычайно усилены все городские и крепостные гарнизоны в предупреждение захвата.

На дипломатическом поприще тоже разгорается своего рода схватка. Имея на руках данные о вмешательстве в восстание Рима, испанцы потребовали у папы Климента VIII санкции на арест замешанных в заговоре духовных лиц. Уличенный папа сделал максимум возможного, формально согласившись на требования испанцев, но при этом оговорив, чтобы духовные пленники содержались в заключении на правах узников папского нунция, кроме того, папа послал бы для разбора дел своего особого уполномоченного. Видя, что большего пока не добиться, испанцы внешне удовлетворились достигнутым, на деле же просто профанировав вторую часть договора, предполагая завершить расследование на месте, в Калабрии, а не в Неаполе, где мог бы вмешаться нунций. Доказательством участия в заговоре местных епископов были инструкции, которые Спинелли получил от вице-короля: нужно было взять прелатов «с подобающим почтением», чтобы отправить папе, который, удостоверившись во всем, обязан был бы вернуть их назад для подобающего наказания.

Отсутствие турок, решительные и неожиданные карательные действия испанцев, неорганизованность заговорщиков – все вместе сыграло роковую роль в Калабрийском восстании, которое хотя и было подготовлено, но практически так и не началось, хотя всеведущий агент тосканского герцога в Неаполе сообщал своему господину о восстании в Стило, называя в качестве его руководителя Кампанеллу. Фуорушити не спустились со своих гор, Ринальди не смог собрать отряды воедино, мужественные доселе калабрийцы чуть не на перегонки устремлялись к испанским властям с взаимными доносами (например, Джулио Контестабиле, которого, как было указано ранее, скорее всего неверно, считают учеником Кампанеллы). Набив пленниками казематы Катандзаро, испанцы начали заполнять ими камеры крепости Сквиллаче. Среди первых жертв испанцев оказался Орацио Раниа, видный деятель восстания. От имени вице-короля Спинелли издал прокламацию, гласившую, что за выдачу живого Маурицио ди Ринальди получат прощение двое, мертвого – один, тот, кто представит его труп. Также амнистия ждала тех, кто выдаст «троих монахов», то есть Кампанеллу и братьев Понцио, Дионисио и Пьетро (третий брат, Ферранте, надо полагать, особой роли в восстании не играл).

Дальнейшее вырисовывается довольно смутно и противоречиво. По одной версии, бежавший Дионисио предупредил Кампанеллу о провале, но тот отказался бежать, скрывался в родных местах и, страдая от лихорадки, перебирался в поисках пристанища из дома в дом, из храма в храм, пока, наконец, не был выдан. По другой, Кампанелла странствовал вместе с Доминико Петроло, и на них послал донос родственник последнего, Марко, но их заблаговременно предупредили. Отец Кампанеллы привел их к своему старому другу по имени Антонио Мезурака (чем-то ему обязанному) в Рочеллу Ионику (иногда ошибочно называют Рончеллу, которая находится на другом конце Италии, в Ломбардии), всего в 20 километрах от Стило, откуда можно было видеть сицилийскую Этну. Планировалось, очевидно, переправиться на Сицилию и уже оттуда войти в контакт с Чикале, если он приведет турецкие корабли к Калабрии. Переправиться беглецы почему-то не успевают, на третий день их пребывания в Рочелле, 6 сентября, их по доносу Мезураки арестовывают испанцы (или местные коллаборационисты, позже многие хвалились этим «подвигом» – князь Рочелла, Морано, Руффо и другие, хотя при аресте никто из них не присутствовал). Задержка малообъяснимая, на самом деле. Впрочем, есть версия происходящего в эти три злосчастных дня, все свершается быстро, нелепо и вместе с тем трагично: завидев