Русские государи в любви и супружестве - Николай Федорович Шахмагонов

По характеру Петр Федорович был груб, несдержан, воспитание, которое пытались дать ему в России, так и не пристало к нему. Умом он не отличался, время проводил в кутежах, играл в куклы и в солдатики, жестоко обращался с животными, книг не читал.

Екатерина была совсем иной. Приняв православную веру, она строго придерживалась всех канонов. Поступала она по однажды и навсегда заведенным для себя нравственным принципам, о которых сама вспоминала впоследствии: «И в торжественных собраниях, и на простых сходбищах, и вечеринках я подходила к старушкам, садилась подле них, спрашивала об их здоровье, советовала, какие употреблять им средства в случае болезни, терпеливо слушала бесконечные их рассказы об их юных летах, о нынешней скуке, о ветрености молодых людей; сама спрашивала их совета в разных делах и потом искренне их благодарила. Я узнала, как зовут их мосек, болонок, попугаев… знала, когда которая из этих барынь именинница. В этот день являлся к ней мой камердинер, поздравлял ее от моего имени и подносил цветы и плоды из Ораниенбаумских оранжерей. Не прошло двух лет, как жаркая хвала моему уму и сердцу послышалась со всех сторон и разлилась по всей России. Этим простым и невинным способом составила я себе громкую славу и, когда зашла речь о занятии Русского Престола, очутилось на моей стороне большинство».

И чем более возрастал авторитет Екатерины, тем ниже падал авторитет Петра, показавшего себя мелочным, жадным, склочным и жалким человечишкой. Брикнер приводит несколько поступков Императора, которые не могли не вызвать осуждения и отвращения в обществе.

Ведь все, что делалось при дворе, немедленно разносилось по столице и становилось темой обсуждения в светских салонах. Рассказывали, что однажды император, встретив во дворце знакомого ювелира, спросил у него, откуда он идет. Тот вынужден был сообщить, что был у императрицы. Петр вспылил, обругал ювелира и категорически запретил ему выполнять какие-либо заказы Екатерины. Затем он запретил садовнику выдавать прислуге фрукты, которые она любила.

И вот настал день 1 мая. А.Г. Брикнер привел в книге «История Екатерины Второй» такой эпизод: «На торжественном обеде по случаю празднования мира, заключенного с Пруссией, Петр предложил тост “за здоровье императорской фамилии”. Когда Императрица выпила бокал, Петр приказал своему генерал-адъютанту Гудовичу подойти к ней и спросить, почему она не встала, когда пила тост. Государыня ответила, что, так как императорская семья состоит из ее супруга, сына и ее самой, то она не думает, чтобы это было необходимо. Гудович, передав этот ответ, был снова послан сказать ей, что она “дура”, и должна бы знать, что двое дядей, принцы Голштинские, также члены венценосной семьи. Опасаясь, впрочем, чтобы Гудович не смягчил выражения, Петр повторил его громко, так что большая часть общества слышала его. Екатерина залилась слезами. Происшествие это быстро разнеслось по городу, и по мере того, как Екатерина возбуждала к себе сочувствие и любовь, Петр глубже и глубже падал в общественном мнении».

Екатерина призналась в письме к Понятовскому, что именно после празднования мира с Пруссией, после выходки Петра III, она сама стала прислушиваться к предложениям, которые делались ей со времени кончины Елизаветы Петровны.

Гвардейский полковник Николай Александрович Саблуков, оставивший Записки, посвященные событиям цареубийства Павла I, касаясь юности императора, писал: «Петр III намеревался, для того, чтобы вступить в брак с графинею Воронцовой, развестись с Императрицей Екатериной и вследствие того заключить и мать, и сына в Шлиссельбург на всю жизнь. С этой целью был уже составлен манифест, и лишь накануне его обнародования и ареста Екатерины и ее сына начался переворот… До сих (записки составлены в первой четверти XIX века. – Н.Ш.) можно видеть в Шлиссельбурге помещение, для них подготовленное».

В последних числах июня 1762 года Петр III вызвал Екатерину в Ораниенбаум, но она предусмотрительно приехала туда без сына. Император «глубоко досадовал», поскольку вынужден был отложить осуществление своего плана по заточению их обоих. Он велел ее возвращать в Петергоф, который приказал окружить пикетами. Наконец, Петр все же решился сделать последний шаг и повелел своему дяде отправиться за Екатериной и привести ее, чтобы осуществить арест…

О том, что происходило далее, рассказано в книге А. Брикнера «История Екатерины Второй»: «27 июня в столице распространился слух о мнимом аресте Екатерины. Один из гвардейских солдат явился к посвященному в тайну заговора Пассеку и настаивал на необходимости принятия мер для спасения Императрицы. Другой офицер, узнав об этом, приказал арестовать Пассека и дал знать Императору. Между гвардейскими полками распространилось волнение. Настал час решительного удара. Как только Панин и Дашкова, через Орловых, узнали об аресте Пассека, то поспешили сообщить обо всем Екатерине и приняли все меры для немедленного приезда ее в столицу. Алексей Орлов ночью отправился в Петергоф…»

В письме Понятовскому о тех днях императрица Екатерина поведала: «План состоял в том, чтобы захватить Петра III в его комнате и арестовать, как некогда была арестована принцесса Анна (Леопольдовна. – Н.Ш.) и дети. Он уехал в Ораниенбаум. Тайна была в руках троих братьев Орловых… Умы гвардейцев были подготовлены, и под конец в тайну было посвящено от 30 до 40 офицеров и около 10 тысяч нижних чинов. Не нашлось ни одного предателя в течение трех недель, потому что было четыре отдельных партии, начальники которых созывались для проведения плана в исполнение, а главная тайна находилась в руках этих троих братьев. Панин хотел, чтобы провозгласили моего сына, но они ни за что на это не соглашались».

А.Г. Брикнер писал: «В минуту падения Петра III Екатерине не было иного выбора, как только взойти на престол или низойти в могилу, ибо известно, что она была обречена на жертву. Ее хотели заточить пожизненно в крепость, где она, вероятно, погибла бы вскоре, если бы не согласилась взойти на престол успеха».

Теперь ей предстояло вести корабль по имени Россия средь подводных рифов дворцовых интриг и заговоров, сквозь штормовой океан международной политики, разбивая накатывающиеся волны войн и утишая ураганы, вести осмотрительно, мудро, но твердо и решительно, ибо только твердость и решительность, сочетаемые с выдержкой и разумом, могли стать залогом успеха.

Суженого конем не объедешь!

В дни переворота произошло одно событие, которое в то время не показалось никому существенным, но которому суждено было сыграть величайшую роль не только в судьбах его главных участников, но и в истории России. Этим событием явилось знакомство императрицы Екатерины и